Я знаю, что в нашем обществе есть потребность совершения добрых дел
Одной из резонансных тем последнего времени стал возможный «запрет на милостыню». Проект закона по борьбе с профессиональными попрошайками, который, в том числе, предполагает штрафы для тех, кто милостыню подает, был озвучен недавно на радио «Говорит Москва» начальником правового управления московского ГУ МВД России Владимиром Шульцевым.
По его словам, «председатель комиссии по законодательству Мосгордумы… дал добро на то, чтобы совместно привести все проблемные вопросы, в том числе этот, к общему знаменателю». Реакция со стороны общества на этот законопроект последовала незамедлительно, и была самой негативной. При этом важно понимать, что о профессиональных попрошайках, которые составляют охватывающую всю Москву сеть, знают все. Это настоящие криминальные организации. Отдельные аферисты, которые таким образом зарабатывают деньги, встречаются реже. А Москва — не единственный город, где есть такие люди и такие подпольные криминальные структуры.
Но, тем не менее, явное недовольство по поводу возможных запретов есть. При этом аргументация протеста очень эмоциональная. Отчего эмоции и почему, собственно, протест?
Дело в том, что в этом законе ясно звучит даже не пуританство с его «избраны богом богатые», и даже не неопротестантская теология процветания «кто богаче, тот и богоизбранее, а если ты беден, то значит бог отвернулся от тебя и тебе уже ничто не поможет». Здесь смесь вот этого, озвученного выше, с советским бытовым пуританством. Когда нужно активно изображать, что у нас всё красивенько, даже если это не так. Очень многим в этом законе видится не борьба с профессиональными попрошайками, а банальный «запрет на бедность».
Логика примерно такова. Лучше помрите где-нибудь тихо от голода и холода, только не отсвечивайте на паперти. Своей протянутой рукой вы рушите композицию улицы, на которой стоите. Этим вы подрываете образ состоятельного общества. Ну, а чтобы вы не отсвечивали, сделаем так, чтобы вам не подавали.
А дальше идет рассказ о профессиональных нищих, вечных погорельцах и беженцах из условного Узбекистана, которые выманивают деньги у честных граждан. Хотя сами живут вполне неплохо. Этический перевертыш, на который, кстати, практически никто не «повелся», здесь в том, что образ жертвователя активно совмещают с образом того, кто просит жертвы. А это кардинально неправильно и нехарактерно для нашей культуры. Это для неопротестантов — если ты пожертвовал нищему, который уже проклят богом, ты как минимум просто сделал нечто бесполезное, а как максимум — еще и пошел наперекор божьему промыслу.
В нашей культуре все не так однозначно. Жертвователь совершает благое дело по факту того, что отдает что-то свое другому человеку. Человеку незнакомому. Из чувства милосердия.
Как использует полученное просящий милостыню? Да бог его знает. И, по большому счету, это не совсем чтобы забота того, кто жертвует. Есть проверенный метод: вместо денег дать человеку еду и посмотреть, что неимущий с такой едой сделает. Но, во-первых, еду с собой мы берём далеко не всегда, а во-вторых, в некоторых ситуациях нужны именно деньги.
И, опять же, если я жертвую, а человек тратит эту милостыню не на самое необходимое, а на наркотики, алкоголь, или формирует из этого свой «зарплатный фонд», то разве это моя проблема? Акт милостыни заключается в том, чтобы подать просящему. Просто так, не преследуя своей корысти. Не задумываясь, по велению сердца. Что сделает просящий с этой милостыней — остается исключительно на совести просящего.
Я не знаю, как существование и деятельность профессиональных нищих отражается на экономике, политике и образе общества. Зато я знаю, что в нашем обществе есть потребность совершения добрых дел. Потребность положить те самые монетки в ту самую шапку в переходе ли метро или на церковной паперти. И протест общества по поводу нового закона связан с тем, что нас этой возможности лишают. И это неправильно. Да и не получится. К каждому нищему будет приставлено по полицейскому, чтобы наблюдал и штрафовал? Ну, допустим, в том же метро, с системой видеонаблюдения это хоть как-то теоретически реализуемо. А в городе, на улице? На всё той же церковной паперти?
Если уж говорить о гипотетических законодательных инициативах, направленных против профессиональных нищих и их фирм, то, наверное, нужно создавать законы, позволяющие привлекать к ответственности руководителей этих структур.
Людей совсем не бедных, которые не стоят в переходах метро с протянутой рукой, а живут в каких-нибудь особнячках в престижных районах Москвы и Подмосковья.
А если мы говорим о создании общества без бедных, то должны быть какие-то иные пути, нежели «запрет бедности». Может быть, напротив, усилить социальную роль государства в жизни малоимущих и вовсе неимущих?
В любом случае, будет введен этот закон или нет, милостыню у нас подавать не перестанут. Поскольку для нашего народа, повторюсь, делать добро — одна из базовых потребностей. В 1917 большевики попробовали запретить верить в бога. Я бы не сказал, что у них получилось. Даже в годы самых жестоких гонений, самой мощной атеистической пропаганды, были люди, которые в бога верили и прекращать не собирались.
Сейчас от людей хотят потребовать перестать быть милосердными. Вы серьезно считаете, что это возможно?