В старой телевизионной рекламе одной из платежных систем перечислялось все то, что можно купить за деньги. Но затем шел вывод: у всего есть стоимость, но дружба – бесценна
Сегодня эту рекламу уже не увидишь на голубых экранах смартфонов: все то, что считалось когда-то бесценным, или сверхценным, постепенно исчезает из мира под управлением глобализма.
Каким бы ни был точно список того, что считалось бы традиционными ценностями, учитывали бы мы в них любовь и дружбу, семью и Родину, веру или надежду, все это лишается какого бы то ни было смысла в «прекрасном новом мире». Если любовь все еще понимать как любовь между мужчиной и женщиной, то она будет уже невозможна по крайней мере в прежнем виде, когда мужское и женское окончательно лишатся какой бы то ни было идентичности в прецессии бесконечно растущего, как число «Пи», количества букв в акрониме ЛГБТ+. Дружба останется в прошлом как пережиток «токсичной маскулинности». Семья будет возможна только в пересчете на номера родителей. О какой родине можно будет говорить, если в «текучей современности»[1] цивилизации глобализма родиной может оказаться не страна, не земля, не дом и не улица – а корпорация. Всякая форма веры превратится в лишенный смысла ритуал на глобальном фестивале мультикультурализма. А надежда если на что-то и останется, то только на то, чтобы дожить до новой модели смартфона или выпуска отупляющего сериала.
Впрочем, даже если взять модернистскую ценностную триаду из свободы, равенства и братства, то все эти когда-то революционные идеалы оказались повергнуты и извращены. Свобода свелась к товарному выбору, равенство – к равенству перед чистоганом, а братство растворилось во всепримиряющем чувстве ложного единства с природой.
Цивилизационная ставка глобализма – лишение человека всего человеческого, устранение общественных связей и персональных привязанностей в перспективе производства индивидуального потребителя – все то, что можно назвать антропологической катастрофой. Когда платой за столь лелеемые глобализмом права человека стало его достоинство.
Несомненно, «прекрасный мир», который нам предлагает цивилизация глобалистов, не лишен привлекательных черт, иначе бы глобалистский проект не был бы столь успешен. Товарное изобилие и потенциально бесконечный перечень услуг – все это может стать наградой тому, кто «пришел к успеху». Но чем дальше, тем меньше этот путь зависит от индивидуальных качеств и труда и больше – от улыбки судьбы, удачной конъюнктуры или попрания даже тех минимальных моральных требований, которые глобалистская цивилизация все еще сохраняет.
Современный итальянский философ Джорджо Агамбен однажды определил концлагерь в качестве биополитической парадигмы современности[2]. Его пророческие слова становятся ясны только сегодня: этика грядущей глобалистской цивилизации ничем не отличается от морали заключенного в нацистском концлагере – сегодня умри ты, а завтра я.
[1] См. одноименную работу Зигмунта Баумана «Текучая современность».
[2] Агамбен Дж. HOMO SACER. Суверенная власть и голая жизнь. М., Европа, 2011. С. 151.