Жуткие теракты в Париже показали в очередной раз — мы живем в мире, где террористическая угроза стала нормой. Это кажется страшным, Франция буквально в шоке, но объясняется это, скорее, короткой памятью беспечной благополучной Европы. Были же теракты в Лондоне и Мадриде
Это еще 11 сентября не будем поминать. А нынешние события равняют именно с событиями 11 сентября 2001 года. По степени шока для Франции нынешние события аналогичны тому ужасу, который испытала Америка в 2001 году. Ужас — в беспомощности государства перед террористами. И стало ясно, что это не маньяк-одиночка или группа радикалов, а структура, сеть, организация, безликое, но от этого еще более страшное зло.
И всякий раз после сомнений выясняется — теракт организовали исламские радикалы. Сейчас они называются «Исламским государством Ирака и Леванта» (запрещенная в России террористическая организация), ранее «Аль Каидой», но на деле имя им — легион. Отрубаете одну голову терроризму, вырастает другая.
Границ нет, защиты не существует. Никто не может чувствовать себя в безопасности. Многие, по преимуществу американские политики говорили, что в Сирии есть «умеренные оппозиционеры». Наверняка они правы, но львиная доля «умеренных» мало чем отличаются от самых что ни на есть «неумеренных», то есть от террористов. Это следует четко понимать тем, кто критикует Россию, например, за бомбардировки «неправильных» боевиков в Сирии.
Сирия здесь, естественно, помянута не для красного словца. Европа в который уже раз чувствует на себе последствия не самой умной политики на Ближнем Востоке. Свалив более-менее благополучные светские (да, диктаторские, но светские) режимы в Северной Африке и на Ближнем Востоке, «арабская весна» вызвала к жизни самые дикие, самые человеконенавистнические силы. А следом волна насилия выплеснулась за пределы региона. И ведь предупреждали, что так делать не надо: не надо было свергать Каддафи, не стоило поддерживать и рукоплескать восставшим массам на площади Тахрир или в Тунисе. Да, они восстали против режимов, которые явно не были добрыми и пушистыми, но на их место пришли те, кто давно пытался дестабилизировать обстановку во всем мире.
Один знакомый на днях описывал логику египтян, с которыми ему удалось пообщаться следующим образом:
«Провел вечер за пивком в компании местных.
— Кто из президентов лучше Мурси или Сиси?
— Лучше однозначно Сиси. Он хоть и военный, но зато не исламист как Мурси.
— А кто лучше они или Мубарак?
— КОНЕЧНО, МУБАРАК! (хором)
— А во время революции вы были за свержение Мубарака?
— КОНЕЧНО, ЗА СВЕРЖЕНИЕ! (хором)».
Все боролись против диктатуры, а получили всплеск терроризма. Дивный новый мир, который так ожидали, на поверку оказался не таким уж дивны, но точно новым. Олдосу Хаксли и не снилось то, каким он окажется.
Террор страшен тем, что нельзя предсказать, где и когда нелюди нанесут новый удар. Невозможно предсказать и то, кто станет следующей жертвой. Вроде бы террористы уже анонсировали новые теракты в Лондоне, но никто не может точно сказать, не будут ли новыми жертвами мирные люди в Праге, Братиславе или Хельсинки — просто никто этого не знает.
В мире, пожалуй, граждане только двух государств знают, что переживает Франция, лучше самих французов. Это граждане двух государств, которые жили с угрозой террора годами. Это — Россия и Израиль. Наши общества хорошо понимают, что терроризм — это безусловное зло. Что договариваться с террористами нельзя, что они понимают только один язык силы. Что их нужно уничтожать — это единственное, что с ними стоит делать. Что они не принимают никаких аргументов, что террор нельзя остановить добрым словом и любого типа «толерантностью».
Это же должна понять и Европа. После этого многие конфликты и угрозы, еще вчера казавшиеся важными — то же противостояние Запада и России или гипотетическая китайская угроза — отступят на второй или даже третий план. Война с террором началась не вчера, но сегодня нам в очередной раз продемонстрировали — это война на уничтожение, никакого «мира без аннексий и контрибуций» тут быть не может. И в этой войне будет один победитель — а проигравший погибнет. И нам сегодня всем вместе — и «кровавому путинскому режиму» и «Загнивающему Западу» — надо сделать все возможное, чтобы победителями были мы. Когда президент Путин заявлял, что ИГИЛ — сродни нацистам, что это фашизм наших дней, многим это показалось преувеличением. События во Франции показали, что это скорее преуменьшение. Гитлер был, по крайней мере, понятным врагом, была линия фронта и прочие приличествующие нормальной войне вещи. Здесь же никаких правил такого рода нет.
Но время для того, чтобы делать выводы, еще наступит. А пока следует оплакивать погибших. Вместе с Францией, вместе со всем миром. И готовиться к жесткой и бескомпромиссной войне с террором. К войне, в которой мы сможем победить только общими усилиями.