Нынешние миллиардеры из Кремниевой долины выросли на классической американской научной фантастике. Теперь они пытаются воплотить ее в жизнь вместе с вызывающими опасения политическими идеями
Сегодня научная фантастика влияет на все сферы нашей жизни, начиная с дизайна приборов повседневного пользования и заканчивая тем, где и как мы, включая нынешнее поколение пятидесятилетних миллиардеров из Кремниевой долины, работаем. И это плохо. Потому что это готовит нас к встрече лицом к лицу с будущим, о котором нас всех любезно предупреждали антиутопическими романами, ошибочно принятыми за инструкции по эксплуатации.
Миллиардеры, выросшие на чтении классических научно-фантастических произведений, опубликованных 30-50 лет назад, сегодня настолько серьезно влияют на нашу жизнь, что это невозможно переоценить. Илон Маск хочет колонизировать Марс. Джефф Безос предпочитает планы 1970-х годов про гигантские орбитальные поселения. Питер Тиль финансирует исследования в области искусственного интеллекта, продления жизни и систейдинга. Марк Цукерберг потратил 10 миллиардов долларов, пытаясь воплотить метавселенную из романа Нила Стивенсона «Лавина». А Марк Андресен из венчурной компании Andreessen Horowitz опубликовал манифест технооптимиста под влиянием странной философии акселерационизма, которая выступает за необузданное развитие капитализма в условиях технологического хаоса.
Эти люди в совокупности владеют более полутриллиона долларов, которые они могут потратить на свои проекты по воплощению в жизнь изобретений из научно-фантастических рассказов и фэнтези, которыми они зачитывались в подростковом возрасте. Но это чрезвычайно плохие новости, потому что научно-фантастические произведения и фэнтези родом из прошлого века серьезно перегружены опасными идеями.
Научная фантастика — это глубоко идеологический жанр, он гораздо шире, нежели просто истории про новые гаджеты и изобретения. Канадский писатель-фантаст и футуролог Карл Шредер сказал мне, что «всякая технология имеет под собой политическую подоплеку». И технологическая плутократия, похоже, намерена навязать свою повестку дня восьми миллиардам жителей нашей планеты.
Но нас предупреждали об идеологии, которая вдохновляет этих богатых предпринимателей. Это были Тимнит Гебру, бывший исполнительный директор группы по исследованию этики искусственного интеллекта в Google и основатель Исследовательского института распределенного искусственного интеллекта (DAIR), и Эмиль Торрес, философ, специализирующийся на экзистенциальных угрозах человечеству. Они назвали эту идеологию TESCREAL – это акроним от означает «трансгуманизм, экстропианство, сингуляритаризм, космизм, рационализм, эффективный альтруизм и долгосрочность». Все это отдельные, но пересекающиеся влияния в кругах, связанных с большими технологиями в Калифорнии. Трансгуманисты стремятся расширить когнитивные возможности человека и увеличить продолжительность жизни; экстропианцы добавляют к этим идеям колонизацию космоса, загрузку мозга, ИИ и рационализм (в узком смысле). Эффективный альтруизм и долгосрочность оба обесценивают решение текущих проблем ради финансирования будущего, которое наступит спустя столетия. Увлеченная мечтами о космических колониях, бессмертии и технологическом апофеозе, TESCREAL по сути является теологической программой, призванной одарить своих верховных жрецов несметными богатствами.
Как возникла эта идеология и почему я считаю ее опасной?
Жанр научной фантастики, на котором выросли нынешние миллиардеры, — тот, что существовал в 1970-х годах, — появился благодаря изобретателю и издателю Хьюго Гернсбаку. Гернсбак публиковал популярные статьи о науке и технике, а затем и подобную художественную литературу. Он начал издавать журнал Amazing Stories в 1926 году, где печатал фантастические рассказы о будущем техники. Его журнал пропагандировал смесь американской мечты об успехе в капиталистическом обществе с некритической верой в технический прогресс и идеи о колонизации космоса.
Его научна фантастика вобрала в себя отрицание прошлого в духе итальянского футуризма, восторг, который вызывала скорость, машины, насилие, молодежь и современная промышленность. Как и итальянский футуризм, фантастика Гернсбака испытывала влияние крайне правой мысли. Соперник Гернсбека, Джон В. Кэмпбелл-младший (редактор Astounding Science Fiction с 1937 по 1971 годы), продвигал многих ныне известных авторов, включая Роберта Хайнлайна и Айзека Азимова. Но Кэмпбелл также был расистом, сексистом и ярым противником левой литературы. Но Кэмпбелл не был в этом одинок. Например, автор бестселлеров Айн Рэнд считала, что единственной социальной системой, совместимой с ее философией объективизма, был ничем не сдерживаемый капитализм. Очевидно, почему эти идеи оказались сегодня привлекательны для миллиардеров.
Но возможно, самым странным вкладом научной фантастики в TESCREAL является русский космизм - пасынок мистических теологических спекуляций философа Николая Федоровича Федорова, родившийся на свет после 1917 года. Он широко распространен в научной фантастике — его можно увидеть в темах от колонизации космоса до бессмертия, сверхлюдей, сингулярности, загрузки мозга и многого другого.
Вклад космизма в идеологию TESCREAL — это светская квазирелигия, с определенным предназначением человечества — колонизировать Марс, а затем галактику, достичь бессмертия, поставить во главу угла долгосрочные интересы человечества — которая дает миллиардерам привлекательное оправдание для самообогащения. Мы можем видеть это на примере Тиля, который стал соучредителем аналитической компании Palantir Technologies, названной в стиле «Властелина колец». Он недавно заявил изданию Atlantic, что хочет быть бессмертным, как эльфы Толкиена. Подобное мы наблюдаем когда Маск сажает свои ракеты на баржи с названиями, взятыми из научно-фантастического сериала Иэна М. Бэнкса (посвященной, по иронии судьбы, галактической социалистической утопии). TESCREAL также весьма загрязнен христианскими теологическими идеями, доставшимся в наследство от Кэмпбелла расизмом, рэндианской жестокостью, евгеникой, которая была распространена в научной фантастике вплоть до 1980-х годов, и империалистической по сути идеейо колонизации вселенной.
Но есть одна проблема: такие как я научные фантасты трудятся ради развлечения аудитории, то есть именно тому, к чему читающую публику приучили предыдущие поколения авторов научной фантастики. Мы не занимаемся точными предсказаниями будущего, а зарабатываем на жизнь: всякая догадка носит строго случайный характер. Мы перерабатываем уже существующий материал, и на получившийся результат серьезно влияют предрассудки предыдущих поколений писателей и читателей. Наш жанр во многом похож на большую языковую модель, которая обучается с использованием корпуса текста, сильно загрязненного предыдущими языковыми моделями – у авторов наблюдается тенденция выпускать в свет материалы, подобные тем, который выходили из-под пера предшественников. Большая часть научно-фантастических произведений консервативна в хорошем смысле слова, поскольку она отражает историю литературного жанра, а не пытается прорваться в будущее или подвергнуть сомнению общепринятые знания.
Таким образом научная фантастика не развивается подобно научным методам. Она двигается вперед популярными авторами, которые пытаются привлечь большую аудиторию и пишут в угоду ей. Но нынешняя аудитория научной фантастики включает миллиардеров, которые читали фантастику в детстве и которые, похоже, не знают об идеологической подоплеке своих юношеских увлечений: элитаризме, «научном» расизме, евгенике, фашизме и наивной вере в технику в качестве решения общественных проблем.
В 2021 году появился мем, основанный на твите писателя и геймдизайнера Алекса Блехмана об этой проблеме (который позже был опубликован в Mastodon):
Автор научной фантастики: «Я сочинил поучительный рассказ про Torment Nexus».
Технологическая компания: «Наконец-то мы создали Torment Nexus из классического научно-фантастического рассказа «Ни в коем случае не создавайте Torment Nexus»».
Это весьма точное изложение опасной ситуации, которая наблюдается сегодня в Кремниевой долине: сидящие за рулем миллиардеры ошибочно приняли поучительные истории и развлечения за дорожную карту, а мы все оказались заперты в ловушке на пассажирском сиденье. Будем надеяться, что перед нами не пропасть.