Сдержанный тон Москвы в вопросе о санкциях как раз и провоцирует гонку ограничений, поскольку воспринимается на Западе как свидетельство слабости
Новая фаза антироссийских санкций, о которой так долго говорили США и Евросоюз, свершилась. Так называемые секторальные ограничения затрагивают работу части финансовых институтов РФ, а также оборонку и нефтянку. Чем может ответить Россия на недружественные действия Запада?
До сих пор Москва реагировала на американские, европейские и прочие санкции более чем сдержанно. Ну да, в ответ на черные списки российских политиков и чиновников, в одночасье сделавшихся на Западе невъездными, были приняты аналогичные меры в отношении ряда западных контрагентов: запрет на въезд в Россию, блокирование банковских счетов… Хотя какие у американских конгрессменов счета в российских банках? Так что зеркальный ответ в данном случае вызывал у «санкционированных» лишь ухмылку — точно такую же, впрочем, какую он вызывал у попавших в черные списки россиян.
Одновременно Москва неустанно повторяла, что санкции — не наш метод, что их применение деструктивно и что любые ограничения в финансово-экономической сфере — это палка о двух концах.
Западные эксперты и практики с этим соглашались, указывая на риски для экономики стран Евросоюза (в меньшей степени — США), которые таят в себе санкции против России. А западные политики тем временем продолжали принимать все новые и новые санкции. Теперь вот дошло до секторальных, которыми пугали еще с весны.
Забавно, что при этом на Западе даже не утруждают себя поиском логических и фактических обоснований для принятия новых санкций. Ведь нельзя же считать обоснованием высказывание советника президента США по национальной безопасности (который практически повторил ранее сделанное заявление представителя госдепа): мы не знаем, кто именно нажал на пуск ракеты, сбившей малазийский авиалайнер, но виновата все равно Россия. Или взять слова самого Барака Обамы: Россию следует наказать за то, что она не признает право Украины идти своим собственным путем. Получается, что Украине идти своим путем в Европу позволено, а вот России, которая, не соглашаясь с Западом, называет февральские события в Киеве государственным переворотом, а «антитеррористическую операцию» на Донбассе — войной против собственного народа и карательной операцией, идти собственным путем никак нельзя. Где ж тут логика?
Возможно, что именно сдержанный тон Москвы в вопросе о санкциях как раз и провоцирует гонку ограничений, поскольку воспринимается на Западе как свидетельство слабости. Да и в самой России нередко можно услышать мнение: ну что мы можем противопоставить западным санкциям? Запретить въезд еще кучке конгрессменов и еврочиновников? Это ж курам на смех!
На самом деле серьезный и основательный российский ответ «миротворцу» Обаме и его европейским и прочим сателлитам вполне возможен. Но чтобы быть эффективным, он должен быть системным и комбинированным.
Для начала стоит на время позабыть о нарушителях прав узников Гуантанамо и усыновленных российских сирот и действовать по пословице «как аукнется, так и откликнется». Россию обвиняют в том, что она наносит ущерб суверенитету и территориальной целостности Украины и мешает украинцам реализовывать их право на выбор собственного пути? Но ведь ровно такая же формулировка может быть применена к действиям сомнительно легитимных киевских властей, которые сперва узурпировали власть, а теперь ведут войну против украинских граждан. Разумеется, применима она и к тем, кто действия Киева поддерживает. Таким образом, Москва вправе объявить санкции в отношении тех, чьи действия нанесли и продолжают наносить урон суверенитету и территориальной целостности Украины и ущемляют права граждан этой страны, в том числе самое неотъемлемое — право на жизнь.
Дальше — все просто. Запрет на поставки продукции, сырья и энергоносителей украинским компаниям, которые так или иначе работают на войну. Судебные иски европейским компаниям, которые, по выражению главы российского государства, «химичат» с перепродажей российского газа Украине, осуществляя его якобы реверсные поставки. В идеале — вообще отказ от использования украинской ГТС, а то ведь воруют. Запрет на ведение операций с казначейскими бумагами стран, которые поддерживают Киев в проведении военных действий. Запрет на работу с американскими и европейскими финансовыми институтами, которые прямо или косвенно поддерживают войну на Украине. Ограничения на поставки стратегического сырья и компонентов компаниям, чья продукция может использовать для ведения военных действий на Украине. Это в экономике.
А в политике — все те же самые списки невъездных, только уже связанные с Украиной и ущемлением интересов России: предложила группа конгрессменов признать Украину основным партнером НАТО? — нечего таким конгрессменам делать в России.
Плюс инициирование пересмотра невыгодных для РФ соглашений, прежде всего военно-стратегического характера, со странами, поддерживающими Киев в войне против украинского народа.
Безусловно, такого рода санкции скажутся прежде всего на самих российских компаниях. Но они не окажутся губительными. В конце концов, покупатели на энергоносители и ценное сырье всегда найдутся. А расчеты совсем не обязательно вести только в долларах и евро, да и заемные средства есть не только в Европе и США. А вот для тех, кто столкнется со срывом поставок, закрытием счетов, выводом средств, судебными исками, последствия могут оказаться более разрушительными.
В общем, возможность ответа на санкции у России есть. Другое дело — захочет ли она ею воспользоваться. В свое время Франсуа Миттеран шел на победные для себя президентские выборы под девизом «Спокойная сила». Так вот, нынешняя сдержанность Москвы в вопросе ответных санкций — это проявление не слабости, а именно спокойной силы, осознания собственной ответственности за происходящее не только в стране, но и за ее пределами.
Хотя всякому терпению, как известно, приходит конец. Как там было в песне про бронепоезд?