Скончался последний российский солдат — участник штурма Рейхстага. Оборвалась последняя из живых ниточка, связывающая нас нынешних с тою героической страницей истории нашей страны весны 1945 года
Нет, это не последняя ещё живая нить. Ещё живы ветераны других битв, участники других подвигов. Не умер ещё последний участник Великой Отечественной войны. Но Николаю Беляеву, что воевал комсоргом легендарного 756-го полка, бойцы которого первыми ворвались в Рейхстаг, было 93 года. Другим живым ветеранам, к сожалению, примерно столько же или ненамного меньше. Законы природы неумолимы — эти ниточки рано или поздно оборвутся все…
Российское общество стоит перед рубежом, когда самая страшная, но и самая великая победоносная война в его истории станет именно — историей. Не вчерашним днём, когда у Большого театра встречались с однополчанами отцы школьников, вступавших в большую жизнь. Не позавчерашним, когда в школьных сочинениях зазвучала тема «Я горжусь подвигом деда». Нет, именно историей. Из книг, из кино, из учебников. Потому что всегда, как только уходит живая, людская, память даже о самом великом событии, — оно становится историей.
Это — тоже, к сожалению, закон природы. Если угодно, закон исторической энтропии.
Ведь что такое энтропия? В физическом смысле — необратимый процесс рассеивания энергии в замкнутой системе, сглаживания её перепадов. Это, образно говоря, процесс угасания звёзд ради выравнивания температуры Вселенной.
Но общество — система организующая, в том числе и само себя. Создавая и строя себя и свою цивилизацию, оно становится живым сопротивлением энтропии. В том числе и — энтропии исторической. Но как конкретно ей сопротивляться, если на её стороне само неумолимое время и сама неизбежная смерть?
Ответ, в принципе, прост: не только встроить в общество саму память о былых подвигах и свершениях, но встроить эти подвиги и свершения в качестве образца, примера для подражания, поведенческой нормы, наконец!
Понятно, что в идеале желательна такая организация жизни, чтобы в ней, в отличие от прежних заветов, не было места подвигам. Ибо часто подвиг — это действие, закрывающее чей-то прокол, исправляющее чью-то ошибку, компенсирующее чью-то халатность или головотяпство. Так, во всяком случае, модно стало говорить. И частично это верно. Если бы…
Если бы общество было идеально сбалансированной системой, населённой идеальными людьми, да к тому же изолированной от слепой стихии природы. Но на деле этого нет. И люди не идеальны, и общество не совершенно. И даже случайный астероид может фатально вмешаться в жизнь не только отдельных людей, но и всей цивилизации. А значит, в жизни, вопреки благим пожеланиям, место для подвигов всё же есть. И будет.
Но что есть в таком случае — подвиг? Нет, не только исправление какой-то ошибки. Прежде всего подвиг — живое выражение готовности людей идти на риск, а то и на жертвы ради пользы других людей или общества в целом. Это искра между «фазой» актуального состояния общества и «землёй» отрицательных для него обстоятельств. Иными словами, чем выше жизненный потенциал общества и людей, его составляющих, — тем больше подвижнических искр вызывают попытки «заземлить» его. Будь то внутренние противоречия или внешнее давление. Хоть экономическое, хоть военное.
Что это означает практически? Во-первых, абсолютную необходимость подчёркнутого уважения к тем, чей подвиг уже свершён. В нынешнее время — прежде всего, к ветеранам Великой Отечественной.
Понятно, что самим им уже не много нужно, что государственная помощь и льготы больше служат не им, а их родственникам. Но это неважно. Через 70 лет после Победы общество уже не компенсирует давние жертвы немногочисленных живых своих защитников- это в основном сделано. Оно вкладывается в свой жизненный потенциал. В тот последний резерв, которым и является подвиг. Ибо уважение к прошлому подвигу означает поощрение подвига будущего.
Во-вторых, это всевозможное сохранение и приумножение общественной памяти о достижениях и победах своей страны, о подвигах её граждан.
Да, подобного рода празднества, которые подарил в нынешнем году 70-летний юбилей Победы, в дальнейшем будут неизбежно терять своё значение — даже если приобретать в пышности. Просто в силу времени, просто вследствие ухода поколений. Великая в своей точной трагичности фраза «Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой» всё же стирается в прежней остроте: в традиционную минуту молчания 9 мая большинство вспоминает уже не мужей, братьев, отцов, а дедов и прадедов. Согласимся: при всём уважении к их памяти это всё же — память о прошлом. А не живая боль.
Но тем более не должна стираться в обществе память об их подвигах и жертвах, даже о легендах о них! Пусть, скажем, архивы и не подтверждают легенды о 28 героях-панфиловцах — но сама эта легенда нужна! Потому что пусть не эти двадцать восемь — но были такие же герои в той же дивизии Панфилова, которые удержали и позднее остановили танковый натиск врага. И были Зоя Космодемьянская, Александр Матросов, Николай Гастелло — как бы ни пытались некоторые развенчать сегодня легенды, сложившиеся вокруг этих имён!
А были и другие, чьи подвиги вообще не отразились в тогдашних легендах. Экипаж одинокого танка, остановивший 24 июня 1941 года под Расейняем на двое суток (!) целую кампфгруппу врага. Артиллерист, отказавшийся отходить и в одиночку уничтоживший 11 германских танков. Более 500 лётчиков, совершивших «гастелловский» огненный таран. А сколько было повторивших подвиг Матросова, а сколько девочек кричали в лицо палачам: «Всех не перевешаете!»… Никакая «историческая правда» не должна быть основанием для стирания в обществе легенд о них, ибо за этими легендами всё равно стоят подвиги — пусть других и другие, но — подвиги!
В-третьих, необходимо на примере нередко проявляемого и сегодня героизма пестовать идею о вечной и неизбывной преемственности этой традиции во всей истории России. Эта традиция жива, пока жива эта связь «героев былых времён» и тех, кто творит подвиг сегодня. Кто вставал против терактов, кто спасал людей из огня лесных пожаров в жаркое лето 2010 года, кто освободил Крым, кто помог людям на Донбассе защититься от натиска теперь уже доморощенного нацизма. Кто, наконец, сражается сегодня против терроризма в Сирии.
Это нужно, ещё раз, не им, не героям, не ветеранам. Это нужно обществу, если оно хочет жить дальше, сохраняя свою самостоятельность, свою идентичность, свои идеалы.
Потому последний участник штурма рейхстага умер. Но солдат Николай Беляев должен жить вечно…