Мораль «либерала» современного российского извода сродни морали зулуса или готтентота – это было ясно всегда. Бойня в Одессе лишь стала последним пределом
Мораль «либерала» современного российского извода сродни морали зулуса или готтентота — это было ясно всегда. Бойня в Одессе лишь стала последним пределом.
Когда очередного «неравнодушного», нарушающего общественный порядок, недостаточно трепетно провожают в автозак, чтобы он сделал там свое очередное селфи, — то это «вопиющее насилие», «кровавый режим» и «37-й год». А когда в мультикультурном европейском городе за разницу в политических убеждениях заживо сожгли несколько десятков человек — то «все не так однозначно».
Люди, традиционно отстаивающие свободу любых митингов, демонстраций и плясок в церкви, вдруг внезапно посчитали, что садистское убийство своих политических оппонентов вовсе не обязательно является предметом безоговорочного осуждения.
В популярной психологии, к которой так часто апеллируют наши просвещенные прогрессивные европейцы, описан такой неприятный феномен как victim blaming.
Поведение, которое справедливо принято осуждать, в том числе и в вышеописанной среде.
Вопрос осуждения и выражения скорби в данном случае нисколько не политический, а этический. Совершенно не важно, каких политических взглядов вы придерживаетесь, как вы относитесь к сохранению территориальной целостности государства Украина, к политике Владимира Путина или же Барака Обамы. Для человека, принадлежащего к европейской христианской цивилизации, казалось бы, все предельно очевидно.
И тем страшнее, что для вполне заметного, по крайней мере, по их активности в социальных сетях, числа людей — городских жителей, пишущих по-русски, все напротив «не так однозначно». Это те, кто типа «поумнее», кто призывает «смотреть на ситуацию с разных точек зрения», «учитывать различные мнения», «попытаться разобраться» и «быть спокойным». Есть же ведь и те, кто хихикает и шутит про «шашлык из колорадов».
Не конфликт хуту и тутси, не какие-нибудь красные кхмеры, не Сомали же в самом деле — в центре Европы средь бела дня 50 (или больше!) человек приняли мученическую смерть, а внезапно оказалось, что нужно объяснять, что же в этом такого плохого!
Иногда ход мыслей «людоедов» принимает совсем уж причудливые формы. Например, мне попался на глаза комментарий, где утверждалось, что задушенная проводом беременная женщина — это пророссийская пропаганда, на самом же деле она вовсе не была беременна. То есть в некой извращенной логике садистское групповое убийство — само по себе недостаточное преступление. Можно ли себе представить саму возможность публичного обсуждения, например, «неоднозначности» Холокоста? Разговор о том, что «надо разобраться» и «посмотреть с различных точек зрения» — стоило ли сжигать и мучить живых людей?
В любой сколь угодно либеральной европейской стране свобода слова имеет свои границы. Достаточно вспомнить историю одного модного дизайнера, уволенного из дома Christian Dior за некоторые неосторожные высказывания. Существует некий вполне очевидный набор мнений и взглядов, который, если и не наказывается напрямую государством, то, по крайней мере, делает носителя их явным маргиналом.
Лично мне не очень понятно, как человек, находящий массовое жестокое убийство людей чем-то «неоднозначным» может занимать какие-либо должности, кроме уборщика общественных туалетов у трех вокзалов, а тем более быть хоть как-то причастным к гуманитарной или медийной среде.
У меня, как у владельца бизнеса, нет желания нанимать подобных людей, поручать им какие-либо проекты и подряды, платить им деньги и вообще иметь с ними хоть какие-то дела. Мне очевидно, что подобный человек, как минимум, недоговороспособен. И надеюсь, что в этих своих побуждениях я не оригинальна.
Совсем недавно эти люди призывали к экономическим санкциям против своей страны. Думается, экономических санкций в достаточной мере заслуживают они сами.