Россия: что делать, когда мы не понимаем, что нужно делать?

03 октября 2022 / 11:13

Когда мы не знаем, что делать, а делать что-то надо, нужно обратить внимание на детей и на тех, кто с ними работает. Почему? Потому что дети могут научиться говорить, не научившись думать

Приведу два примера.

Один из истории Гражданской войны в России. Мой дед, георгиевский кавалер, Иван Жердев во время Гражданской войны три раза сам со своими детьми смог построить дом, потому что их три раза сжигали то белые, то красные. Он научил детей быть самостоятельными.

Другой пример из истории гражданской войны на Украине. У меня в Киеве живет одна знакомая семья. В ней есть отец, мать и сын. У папы и мамы университетское образование. Мама закончила МГУ. У их сына украинское образование. Сейчас ему далеко за 30. Он поклонник Бандеры. Борец за независимость Украины от России. Сын терроризирует отца и мать. Отец сбежал от сына в Крым и принял гражданство России. Сын называет отца сепаратистом. Мать осталась с сыном в Киеве. Она мало-помалу начала принимать его взгляды. Приехав однажды в Москву, она удивилась, что мы не умираем с голоду. И позвонила сыну. Сын пообещал посадить ее на карантин за то, что она поверила русской пропаганде.

На Украине сформировано целое поколение молодых людей, которые не имеют с нами ничего общего. У них другой Ярослав и другой Владимир. Они не читали Булгакова и не поют военные песни. Мы ментально не похожи. Они могут уверять нас, что при немцах украинским крестьянам было спокойно работать и наслаждаться плодами своего труда. Для нас это безумие. Возможно, они создадут национальное государство. Они, видимо, знают, что надо делать. Но вряд ли они понимают сделанное.

Для того чтобы наши дети не сажали нас на карантин, нам нужно научить их строить вокруг себя барьеры. Зачем? Затем, чтобы быть умными. Чтобы ничто не смогло проникнуть в наших детей, не спрашивая на то их разрешения. Как строить эти барьеры? Очень просто. Нужно приучить детей к чтению русских сказок, а затем приобщить их к русской литературе и просмотру фильмов, в том числе мультипликационных, из классического репертуара. И слушать радио «Орфей». В завершении приобщить детей к философии. Давно уже нужно выкинуть из системы образования не любимый мною предмет под названием «обществознание». И немедленно ввести в образование философию. Начинать можно с сочинений Г.П. Федотова, а заканчивать — А. Камю или Ортега-и-Гассетом. Философия научит наших детей говорить от своего имени и уклоняться от пустых разговоров на языке другого.

Если мы не понимаем, что делать, то значит у нас проблемы с культурой. Что такое культура? Это то, что в нас понимает за нас. Если она есть, то мы не спрашиваем каждый день, просыпаясь, что нам делать. Есть вещи, которые за нас уже решила наша культура, и нам не надо всякий раз заново что-то придумывать. Например, мы православные. Но это значит, что религия не личное дело каждого.

Если мы не понимаем, что делать, то это значит, что у нас проблемы с элитой. Вернее, это знак того, что ее нет. У нас нет политиков и депутатов, у нас есть, как говорил Данилевский, шуты гороховые. У нас нет министров. Ведь министр в России — это империалист. А не тот, кто однажды прочитал журнал «Финансы и кредит» и стал магистром. Нельзя быть членом правительства, не проштудировав «Россию и Европу» Данилевского, не читая Стебута и Чаянова с Кондратьевым. Депутат не тот, кто выгодно примкнул к партии и съездил в командировку в Америку. А тот, кто изучал «Письма о русской культуре» Федотова и наладил свое дело. Мы смотрим на наше правительство, и нам не до смеха. Мы смотрим на бизнесменов и говорим про себя: воры.

Для того чтобы у нас появилась элита, нам нужно решить вопрос о собственности. Пока мы верим Прудону, который сказал, что собственность — это кража, никто нас не убедит, что у нас есть элита. Нам не сможет помочь ни пятый, ни шестой технологический уклад, если мы точно будем знать, что политика — всегда ложь и демагогия. Элиту выбирают не на выборах. Ее растят. Наша нынешняя элита абсолютно не легитимна. Пока мы думаем, что все из правящего класса должны отвечать за содеянное, за разорение России, элита не может быть элитой.

Если мы не понимаем, что нам нужно делать, то это значит, что у нас проблемы с учеными и особенно с философами. Вы думаете, что в журнале «Вопросы философии» кипят страсти, бушуют дискуссии? Нет, вы ошибаетесь. Там болото, тина и лягушки квакают. Там заняты историей мысли, там все еще читают и перечитывают Маркса и Спинозу с Гегелем. Наши философские журналы не знают, что им делать. Они нас все еще просвещают в делах континентальной и аналитической философии. Хотя решение вопроса о просвещении давно уже решено в мифе Платона о пещере и, конечно, в рассуждениях Канта. Эти журналы не учат думать, они учат говорить на языке другого и предназначены исключительно для расширения кругозора посредственных преподавателей. Им нужны фактура и объективность. Нам нужны концепты.

Если мы не понимаем, что делать, то это значит у нас проблемы с обществом. Это значит, что у нас его нет. Для того чтобы было общество, нужен самообман, разрыв между тем, что мы чувствуем, и тем, что мы говорим. Никто из нас не хочет себя обманывать. Поэтому у нас нет социальных групп с ясно выраженной позицией, с четкими взглядами. У нас нет социальных институтов, на которые мы могли бы полагаться. У нас есть аморфное общество, множество непоименованных других. Для того чтобы у нас возникло общество, нам нужно не объединяться под какими-то выдуманными титулами, а нужно структурироваться. «Россиянин» нас не структурирует. Это всего лишь пустышка для чиновников. Я — русский и никогда не буду россиянином. Но я знаю обрусевших немцев и люблю их.

Что значит структурировать общество? Это значит отделить человека от места, которое он занимает. Структура — это место, а не человек, который его занимает. И связь между местами, а не антропология их качеств. Где есть структуры, там есть и социальные машины. Но там уже не будет ручного управления.

Если мы не понимаем, что экономика — это не финансы, то это значит, что у нас нет ни того, ни другого. Экономика нам нужна не для того, чтобы продавать нефть заграницу, а для того чтобы у нас были рабочие места. А финансы нам нужны не для того, чтобы считать, кто и сколько украл из бюджета, и не для того, чтобы обменивать рубли на доллары, а для того, чтобы у нас в стране были условия для обмена, чтобы вообще был возможен обмен между людьми. Конечно, придет время, когда производство не будет нуждаться в людях, а люди — в производстве. И тогда мы займемся практиками дословного. Сегодня наши финансы — это согласованная с Западом галлюцинация.

А наша экономика — это бред, согласованный производителями сырья с его потребителями.

Впервые опубликовано в журнале "Философия хозяйства", №1, 2017.


тэги
философия; 

читайте также
Работа, сон, злость
Тейлор Сфифт и фейк-порно
Бог, человек, животное
Папа Гендерный
Искусство возможного