Складывается впечатление, что сексуальная ориентация преподносится обществу как продукт свободного выбора, наподобие выбора электорального
Складывается впечатление, что сексуальная ориентация преподносится обществу как продукт свободного выбора, наподобие выбора электорального. Мол, все ориентации хороши, выбирай на вкус. Таков-де путь прогрессивного человечества. А не то, как по старинке: какой ориентации родился — такой и пригодился.
Думаете, иронизирую? Увы, лишь отчасти. Тема сексуальной ориентации все более политизируется, поскольку становится предметом если не холодной войны, то уж точно идеологической борьбы между Востоком и Западом.
Вот
А то, почитай, введут таковую по требованию широких законодательных масс. Поскольку за онлайновый экстремизм ответственность уже ввели, отнюдь не виртуальную, а вовсе даже реальную. Что ж, на войне холодной — как на войне. Только тут, в отличие от иных сфер человеческой деятельности, надо градус не повышать, а снижать — во избежание возгорания. А то, не дай ГД, из гендерной искры разгорится таки революция!
Ибо в череде «цветных» революций наметилась еще одна, особая — переливающаяся всеми цветами радуги.
Она еще революция 18+. (Впрочем, возрастные границы условны.) С добавлением аббревиатуры ЛГБТ.
Впрочем, последнее «революцией» назвать можно вряд ли. Если бы «отец» термина «сексуальная революция», всемирно известный выходец с Украины Вильгельм Райх узнал об этом, то наверное был бы весьма озадачен. (Он сам под сексуальной революцией имел в виду «сексуальное воспитание, контрацепцию, права развода и улучшение жилищных условий»). По большей части, гейпарадная и кончитавурстная «революция», направленная на эпатаж общественного мнения, выглядит как заурядный троллинг, местами перерастающий в банальное хулиганство. (Правда, некоторые говорят уже про «розовый фашизм».) Нет, чтобы учинить гендерный мир во всем мире, приняв по сему животрепещущему поводу резолюцию Совбеза ООН…
А то, что общество пытается от предлагаемого ему псевдопрогресса защищаться, представляется не иначе как «сексуальная контрреволюция». Согласно опросу «Левада-Центра», больше половины россиян испытывают отрицательные эмоции при встрече с нудистами (52%) и транссексуалами (66%). Благожелательно и вполне терпимо к нудистам относятся лишь 12% респондентов, а к транссексуалам — всего 8%. Также, по данным опроса, «молодежь и люди с высшим образованием терпимее относятся к представителям данных общностей или предпочитают не обращать на них внимания».
Так-то, вот. Запад есть Запад, с его агрессией толерантности, а Восток, поскольку он есть дело тонкое — оплот традиционализма.
И вместе им никак не сойтись, в том числе не только во взглядах на государство и частную собственность, но и на семью. А также ее субституты, произрастающие на почве психологических и психопатологических особенностей.
Надо напомнить, что если гомосексуализм в конце прошлого века и был исключен из списка душевных расстройств (хотя до сих пор не все специалисты с этим согласны), то транссексуализм и сейчас рассматривается как психическое заболевание. Соответственно негативное отношение общества к транссексуалам отражает сохраняющееся отторжение, стигматизацию душевнобольных. Это своего рода культурная отсталость, дефицит психологической культуры общества.
С другой стороны, в западном обществе под прикрытием толерантности фактически происходит культурная агрессия, пропаганда психических расстройств, преподносимых в качестве образца для подражания — вспомним образ «бородатой женщины» Кончиты Вурст, столь высоко оцененный на «Евровидении». Это — отражение душевного нездоровья западного общества, демонтажа традиционных ценностей и деградации института семьи вследствие массовой инфантилизации.
То, что подобные нездоровые тенденции пока еще не возобладали в российском обществе, тяготеющем к ценностям традиционного типа, спасает нас от многих проблем. Однако по мере прогрессирующей социокультурной вестернизации и российская молодежь начинает перенимать подобные взгляды (правильнее сказать, заражаться ими). И этот процесс более всего проявляется среди населения больших городов.