Политолог Алексей Чадаев — о том, как сценарий выборов в Госдуму РФ 2016 года повторился в ходе американских выборов президента
Лет пять назад был такой анекдот про Обаму, который попросил у Путина помощи на президентских выборах, и Путин прислал ему в помощники Чурова. В итоге Чуров докладывает Путину: «Владимир Владимирович! Было очень, очень сложно, но мы справились: во всех штатах с результатом в 146% выигрывает «Единая Россия».
Однако в каждой шутке есть только доля шутки.
Одной из фоновых тем в обсуждении победы Трампа на выборах в США стал провал социологических служб, которые едва ли не все до одной прогнозировали уверенное лидерство Хиллари.
То, что их прогноз может быть некорректным, стало обсуждаться ещё до дня голосования, когда в американском политическом дискурсе появилось словосочетание shy trumpists. Имелось в виду, что ряд сторонников Трампа стесняются сообщить о своих предпочтениях даже в анонимном соцопросе, но на выборах они тем не менее проголосуют за «большого Дональда», и именно эта неучтёнка станет решающим аргументом в пользу его победы.
Нечто похожее уже было в Британии на референдуме по Брекситу, однако считалось, что американская социология точнее и качественнее британской.
Когда эта тема появилась, я понял, что она мне напоминает.
На недавних выборах в Госдуму РФ был аналогичный сюжет. Большинство социологических служб ошиблись в прогнозе результатов за ЕР, и это при том, что прогноз, который они давали, учитывал большинство известных ранее феноменов российских выборов: и так называемые территории с особой электоральной культурой (нацреспублики, Кемеровская область и т.п.), и поправку на мобилизацию бюджетников, и традиционные расхождения между рейтингами и итоговыми результатами различных партий.
Скажем, из цикла в цикл электоральные рейтинги «Яблока» превышают у нас реальные результаты, получаемые этой партией на участках, а вот с ЛДПР картина обратная: рейтинги всегда дают им меньше, чем собственно выборы. Это объяснялось тем, что поддержка «Яблока» считалась «социально одобряемым ответом», т. е. человек, публично о ней заявляющий, считал, что поднимает себя тем самым в собственных глазах и глазах окружающих.
А вот про ЛДПР, напротив, ответ «социально неодобряемый». Считалось, что это выбор люмпенов и необразованных слоёв, поэтому человек стеснялся публично объявить о своей причастности к этим социальным группам.
В сентябре же мы получили другую ситуацию. Да, у «Яблока» рейтинги по-прежнему были выше, чем реальный процент, а вот по ЛДПР результаты совпали, и даже кое-где социологи дали им фору. А вот голосование за ЕР прошло в точности по элдэпээровской модели: основную часть голосов так называемых неопределившихся, которых в этом цикле было аномально много, получила в итоге именно «Единая Россия».
Парадоксально, но именно публичное признание в поддержке партии власти перешло у нас в категорию «социально неодобряемых ответов».
Впрочем, ничего удивительного нет. Медиасреда и соцсети сформировали устойчивое представление, что электоральная база ЕР — это бюджетники, пенсионеры, сельские жители и социально незащищённые слои населения. И те, кто, напротив, считает себя успешным и состоятельным, но при этом также поддерживает ЕР, не готовы идентифицировать себя с этой группой: у них, по закону «спирали молчания» Элизабет Ноэль-Нойман, свои личные мотивы и вместе с тем убеждённость, что они такие одни.
И вот эту механику мы во всей красе увидели на выборах президента США.
Как мы помним, кампания проходила на фоне тотального доминирования Клинтон в массмедиа, которые сформировали устойчивый стереотип, что ядерный электорат Трампа — это «низкообразованные белые мужчины» с низкими доходами, проживающие в американской глубинке. Соответственно, все те, кто, поддерживая Трампа, не относил себя к этой категории, числили свою позицию по категории «социально неодобряемых ответов» и потому с какого-то момента регулярно выпадали из поля внимания поллстеров.
По факту голосование 8 ноября показало, что за Трампа отдали голоса не только реднеки, но и вполне себе успешные (образованные, с высокими доходами и т. д.) городские жители. Практически вся континентальная субурбия оказалась «красной».
В свою очередь, триумфалистские заявления об уверенном доминировании Клинтон сыграли злую шутку с мобилизацией ядерного электората демократов. Многие из них попросту не пришли на участки, так как вопрос уже казался решённым, как это было и с российским протестным электоратом на выборах 18 сентября: нашему «протестнику» вопрос тоже казался решённым (правда, в другую сторону).
То есть да, в каком-то смысле на выборах президента США в этот раз победила «Единая Россия».
P.S. Пара слов о российской «трампомании».
Никто всерьёз не думает, что Трамп окажется более пророссийским президентом, чем был, скажем, Обама. Вопрос вообще в другом.
Путин, выступая на Валдайском клубе несколько недель тому назад, назвал основной проблемой во взаимоотношениях с действующей американской администрацией то, что с ними трудно договариваться из-за того, что они систематически не держат слово. Как это было в переговорах по Сирии: вначале обещали «отделить умеренных от радикалов», а потом сказали: «Мы не смогли». И это сказали руководители «единственной мировой сверхдержавы»!
В этой путинской логике, где ключевая ценность — умение держать слово, ясное и твёрдое «нет» лучше, чем невнятное «да», которое по факту может означать что угодно. Честность в отношениях — вот главный запрос, который есть у руководителей нашей страны к будущей американской администрации. И в этом смысле, конечно, Трамп лучше хотя бы тем, что в его отношении такая надежда, по крайней мере, есть. А вот в случае с Хиллари совершенно точно «пробы негде ставить».
Так что да, в этом смысле тоже можно осторожно сказать, что Путин победил и тут.