Писатель и публицист Александр Бауров о том, почему провалилась национальная программа комплексной модернизации экономики России в период президентства Дмитрия Медведева
Идея, овладевшая массами, становится материальной силой.
Карл Маркс
Между ключевыми организационными процессами во внутренней экономической политике и их общественным восприятием намечается растущая пропасть. В нее валится все: и вопросы по развитию вновь присоединённых земель Крыма, и неорганизованное введение транспортных сборов с грузоперевозчиков и многое другое. И, тем не менее, одной из наиболее ярких и звучащих в профильных СМИ тем все еще является модернизация и инновационное развитие, реализация долгожданных обещаний покончить с углеводородной зависимостью - прямой привязкой к мировым ценам на энергоносители национального ВВП, государственного бюджета, валютного курса и многого другого.
Популярные лозунги последних лет: «Развиваем нанотехнологии!», «Проведем модернизацию страны!», «Покажем миру наши инновации!» теперь размыты, ценность их стремительно девальвируются – при этом уровень их распознавания столь велик, что провести социологическое исследование можно не только в кабинетах Минфина и блестящих офисах Институтов Развития (далее - ИР), но и в маршрутках, пригородных электричках и на небольших сельских рынках.
На текущий момент, согласно авторам Национального доклада по инновациям (1), представленного руководству страны в 4 квартале 2015 года ситуация в Национальной инновационной Системе (НИС) РФ такова:
· За последние годы в России сформированы основные элементы национальной инновационной экосистемы, однако достигнутые результаты не соответствуют ожиданиям.
· Доля инновационной продукции в общем выпуске составляет 8-9% (в странах-лидерах ~15%) и не растет за последние три года.
· Производительность труда в несырьевых отраслях на 18% ниже, чем по экономике в целом.
· Результаты российских инноваций все еще обладают низкой конкурентоспособностью: доля России в общем мировом экспорте высокотехнологичных товаров составляет 0,4% (в 2010 году - 0,21%).
· Невозможно четко описать структуру затрат на инновации и провести оценку качества и эффективности этих затрат.
· Инвестиции государства в человеческий капитал работают на конкурентоспособность чужих экономик: Россия хуже удерживает и привлекает человеческий капитал, чем страны-лидеры инноваций.
· Текущая активность в НИОКР не трансформируются в результаты: Россия значительно отстает от лидеров по количеству международных патентов при высоких госзатратах на НИОКР и сопоставимом со странами-лидерами количестве исследователей.
· Бизнес-проекты, выращенные локальным венчурным рынком, не находят применения в России и покидают страну: при количестве стартапов на уровне западноевропейских стран удельное количество инновационных компаний в России в три и более раз ниже, чем в странах-лидерах.
· В существующих компаниях низка восприимчивость к технологиям (инвестиции в нематериальные активы в России в 3-10 раз ниже, чем у лидеров), спрос удовлетворяется в основном импортом технологий.
· Как инновационная, так и технологическая политики формируются ситуативно, управление разработкой и реализацией каждой из них раскоординировано - как на уровне документов, так и на уровне субъектов системы управления (органов власти, институтов развития); у инновационной и технологической политик нет однозначно определенного "владельца".
· Отсутствует единая система мониторинга инновационной системы, текущие показатели эффективности ориентированы на затраты, а не на результат.
Да простят мне столь обширную цитату, но не хотелось перебрасывать в чужие руки горячий картофель правды – получив серьезные вложения НИС (поддержка коммерческих проектов, предположительно ведущих к инновациям, в России чрезвычайно масштабна. В 2013 году она заняла второе место в мире по абсолютному уровню госрасходов на коммерческие НИОКР, потратив около $15 млрд. В процентах от ВВП Россия вышла на первое место (0,4%), оставив позади все развитые страны) состоялась, как набор институтов, брошенных в экономическую действительность страны как декоративная лодочка в штормящий океан. Действительно, возникло несколько этажей своего рода инновационного лифта – различных институтов развития с отраслевой спецификой: Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, Фонд «Сколково», ОАО «РВК», Фонд Перспективных Исследований, Фонд Развития Промышленности, ОАО «Роснано», Фонд развития интернет инициатив (ФРИИ), так же ряд ассоциаций и НКО. Они созданы исходя из базового предположения о том, что: «На российском рынке существует большое количество проектов, которые могут быть профинансированы из частных средств лишь в ограниченном объеме ввиду высоких рисков. В то же время такие проекты часто относятся к наиболее важным для государства, технологически сложным и перспективным с точки зрения развития экономики страны отраслям. На поддержку именно таких проектов и ориентирована система институтов развития». Формально, курирует деятельность большинства ИР Министерство экономического развития. Однако измеримые результаты выгод подобного развития во многом заметны лишь в профессиональном сообществе. Еще раз отметим – спустя годы активизация модернизационной повестки размеры высокотехнологического экспорта в 2014 году составили 8,6%, практически не изменившись за последние пять лет. А вокруг структур ИР собралось узко профессиональное сообщество посредников между венчурным и корпоративным капиталом с одной стороны – малым и средним высокотехнологическим бизнесом (в значительной мере стартапами и неорганизованными научными группами) с другой. Полноценные традиционные системы возобновления инноваций еще могут возникнуть при кластерном подходе – окончание реализации проекта "Сколково" – но для этого команде Фонда надо преодолеть ряд долгосрочных вызовов, например, связанных с запуском университета ("Сколтех") как генератора знаний и практики деловой активности в образовательной сфере.
В медийном поле деятельность ИР остаётся либо узкопрофессиональной, известной десяткам тысяч специалистов в области инновации и венчурного капитала, либо вытекает на публику скандалами, которые наносят огромные убытки репутации ИР при том, что состав обвинения редко говорит о суммах больших, чем сотни тысяч долларов. И эта канва известна миллионам телезрителей – судящих о процессах по комментариям главы пресс-службы следственного комитета. Фонд Сколково и ОАО «Роснано» неоднократно становились источниками новостей желтой прессы.
Можно предположить, что причиной этому было политическое ослабление контроля (идеологического контроля, а не проверки КПЭ менеджмента) и целеполагания при создании инновационной инфраструктуры. По времени падение контроля – и резкое снижение обозначения в СМИ политических целей программы модернизации, включая создание различные форматы ИР - прямо совпадает с отставкой Владислава Суркова с должности Первого заместителя главы Администрации президента РФ и затем вице-премьера и главы аппарата правительства. Видно, что внимание руководства страны к высокотехнологическому предпринимательству и развитию инфраструктуры для роста несырьевых отраслей носит выраженный персонифицированный характер. Связка Медведев&Сурков некоторое время своей активностью поддерживали скорость принятия решения взаимодействующими с ИР органами власти, позитивные медиаповоды и генерируемые законодательные инициативы. Однако с момента рокировки на XII съезде "Единой России" данная тематика была переведена на второй-третий уровни внимания исполнительной власти, зачем последовали первые громкие обвинения со стороны силовых ведомств в адрес Фонда «Сколково» и ОАО «Роснано». В итоге с 2012 года в кураторстве А.В. Дворковича, М.А. Абызова, А.В. Улюкаева и А.Р. Белоусова оказались разрозненные куски системы, пока что не способной к самоподдержанию без регулярного вливания государственных средств, в частности, из государственной программы Российской Федерации "Экономическое развитие и инновационная экономика". Сложившаяся «система ИР» заявляет цели создания бизнес среды, полноценной экосистемы инноваций, однако не артикулирует должным образом увеличения ее экономического и политического веса. Речь тут идет не о «весе» самих ИР, а о «весе» того сегмента экономики, который получает инфраструктурную и финансовую поддержку ИР. Разумеется, любая система хочет поддерживать самофинансирование (руководство ИР получает от государства оплату труда сравнимую с госкорпорациями) превратив свою медиаактивность в цикличный набор мероприятий, к которым отчитываются о достигнутых показателях. Публичная активность руководства страны в части инновационного развития в 2013-14 годах свелась к реакции на международные санкции и подъём тематики импортозамещения в различных её интерпретациях.
Новую волну активности в 2014-15 годах развило Агентство Стратегических Инициатив (АСИ) при административной поддержке помощника президента А.Р. Белоусова, которая выразилась в реализации совместно с ОАО «РВК» поручения В.В. Путина о Национальной технологической инициативе (НТИ). Это одна из ключевых задач, поставленных президентом России Владимиром Путиным 4 декабря 2014 года в Послании к Федеральному собранию: «На основе долгосрочного прогнозирования необходимо понять, с какими задачами Россия столкнется через 10-15 лет, какие передовые решения потребуются для того, чтобы обеспечить национальную безопасность, качество жизни людей, развитие отраслей нового технологического уклада». На фоне медиатрендов «осажденной крепости», нестабильной внешнеполитической обстановки, колоссального падения импорта и туристического оборота – эта масштабная задача выглядит глотком свежего воздуха. Процесс формирования НТИ пока окончательно не формализован и состоит из цикла публичных форсайт-мероприятий, расчёта дорожных карт по наиболее перспективным направлениям и их проработки с профильными ФОИВами. Перспективы переложения этих направлений на базу госпрограмм остаются туманными, как и система управления распределением финансовых средств поддержки по дорожным картам. Между тем на заседании президиума Совета при президенте РФ по модернизации экономики и инновационному развитию России премьер-министр Дмитрий Медведев заявил, что средства эти будут выделены и в 2016 году составят около 10 млрд. рублей.
Мое предположение заключается в том, что без коренного изменения информационного и политического сопровождения деятельности по реализации НТИэти ресурсы, как и выделенные ранее на создание всей инфраструктуры НИС, не смогут решить ключевой проблемы – отсутствия вовлеченности в инновационную деятельность по-настоящему массовых групп населения. Возникновения широкой обратной связи в попутных сферах деятельности, которые должны испытывать трудности в связи с проникновением новых технологий в первую очередь в ходе переформатировании структуры занятости – эффект Disruptive Technology. Граждане не испытывают диагностируемых во всем остальном развитом мире проблем модернизации, что говорит о крайне слабом проникновении модернизационной повестки в социальное тело страны (подтверждается социологическим исследованиями Фонда «Хамовники» под руководством С.Г. Кордонского).
В настоящее время можно фиксировать:
1) Неверие населения в то, что новые отрасли могут вытянуть страну из сырьевой зависимости - проблемы уже неоднократно озвученной президентом. Не ведется никакой пропагандисткой и популяризаторской работы по выведению образа высокотехнологического предпринимателя как надежды страны на новую жизнь. Остаются в силе (по измеримым показателям социологических опросов) клише 90-х годов. Народ полагает, что предпринимательство - это в первую очередь торговля. Опять же статистически верно по цифрам занятости –торговля и сервис представляют крупнейшую доля занятости в стране около 18%. Предпринимательство – это обман, а бизнесмен - не чистый на руку человек, честные люди работают за зарплату и т.п. – все эти клише по-прежнему задают планку отношения к предпринимательской в том числе стартаперской деятельности в стране.
2) Низкий уровень занятости в высокотехнологическом сегменте. Отсутствие свободных средств в региональных инкубаторах для поддержки МСП в hi-tech-сегменте в условиях значительных государственных резервов в федеральных ИР, особенно заметен слабый запрос на внедрение пилотных решений, в том числе не российских инноваторов. Раскоординация деятельности с ВУЗовской средой и институтами ФАНО, как основными генераторами инновационного человеческого капитала.
3) Ослабление венчурного интереса к отечественному hi-tech-сообществу. Государственные деньги задрали планку входа в проекты. Стартапы по-прежнему покупают, но их акселерация очень медленная по сравнению с мировыми лидерами - особенно за пределами IT-сектора.
4) Слабое проникновении культуры «Открытых инноваций» в госкопрорации и частные финансово-промышленные холдинги. В результате большие затраты на техническое перевооружение в госкомпаниях, не желание инвестировать в основные фонды и оптимизировать расходы. Доминирует посыл «доить» контролируемые части рынков, в основном - сырьевых. Предприниматели понимают, что рассчитывать на политическую поддержку они могут только как часть политической клиентелы руководства страны или богатого региона-донора.
5) Отсутствие прозрачной политики по созданию и управлению уже созданной инфраструктурой поддержки новых отраслей экономики (спорадическая активность руководства страны, сильная персонифицированность при принятии стратегических решений, волюнтаризм бюрократии среднего уровня) приводит к вымыванию человеческого капитала, к социальной апатии. Люди из новых технологических бизнес-сред не видят в государстве институционального и инфраструктурного партнера, гарантирующего права собственности, справедливый суд в котором возможна защита малого и среднего бизнеса, получения дешевых кредитных средств. Безразличие федеральных и региональных чиновников от инноваций толкает многих оставить предпринимательство - сменить род деятельности или эмигрировать из страны. Многочисленные общественные организации, в права и обязанности которых входит защита прав предпринимателей, как-то Торгово-Промышленная палата, Общественная палата, Институт уполномоченного по защите прав предпринимателей, Союз промышленников и предпринимателей, ассоциация «Опора России» и др. - являются структурами, контролируемыми исполнительной властью, их руководство назначается прямо или согласуется структурами федерального правительства и АП РФ. В этой связи значительная часть их активности формируется исходя из графиков мероприятий ФОИВ, инициация запросов от предпринимательской среды происходит нерегулярно, зачастую во время медийно-значимых мероприятий, например, Прямой линии с президентом РФ. Обратная связь по запросам предпринимательского сообщества конечно есть, но не играет решающей роли и не меняет ключевого положения дел - не работает на популяризацию роли высокотехнологического предпринимателя, как создателя новых рабочих мест потенциально лучшего работодателя в стране – если страна идет путем опережающего развития.
6) Есть серьёзнейшая проблема культурологического противостояния, формализованного еще в начале 2010-х годов в противостояние «айфона и шансона» - оставляющего в стране как бы «два народа», сконцентрированных вокруг сырьевого и высокотехнологического секторов (включая к последнему современные сервисные услуги в мегаполисах). Именно по границам этих секторов проходит и культурный разлом. С одной стороны границы - население отсталой страны третьего мира, с грязными, неудобными для жизни городами, вахтовым методом, «отходничеством», Ваенгой, Стасом Михайловым, мечтой о «Большом Черном Джипе», а с другой - жителей постиндустриальных финансовых центров (Москвы и Санкт-Петербурга), которые до последнего времени регулярно бывали в странах ЕС, активно требуют роста качества социальных услуг и удобства экосистемы, молодые и среднего возраста горожане, которые пользуются айфонами, ездят на малолитражках MINI и слушают Katie Melua в расслабленной атмосфере летнего кафе. Если не будут предприниматься меры, разъясняющие политическую и экономическую ценность несырьевого предпринимательства, его ключевую роль для лучшего будущего тех, кто в это предпринимательство не вовлечен – подобное деструктивное противостояние будет сопровождать повестку всех значимых политических событий. У врагов России будут появляться все новые козыри для культурного и идеологического раскола гражданского общества. Тем самым - за поддержкой несырьевого бизнеса и популяризации стоит ответ на вопрос - хотим ли мы уверенного роста и выхода России на новый уровень в мировом распределении труда или хотим скатиться в раздираемую противоречиями периферию быстро меняющейся мир-системы?
Модернизационные процессы 2008-12 годов, создав инфраструктуру поддержки высокотехнологического бизнеса в России, не смогли преодолеть глубинные тренды на неприятие массами ключевой роли предпринимателей - как создателей образа будущего нашей страны. Не смогли преодолеть склонности к распределительной функции государства и осуществить разворот к функции стимулирования генерации национального богатства. Силы, брошенные на эту задачу, были явно недостаточны, и именно по этой причине сейчас никакие материальные ресурсы, вливаемые в НИС по инерции прежде принятых решений, не принесут требуемого результата. Образно говоря модернизационный мост в высокотехнологическое общество будущего рухнул под грузом сырьевой ренты. Сейчас мы имеем некие обрывочные институциональные конструкции, на которых, хорошо, что не с нуля, надо попробовать выстроить новый, неординарный путь к Русской мечте.
1. Необходимо показать неизбежность поворота государственной системы поддержки МСП в том числе высокотехнологического бизнеса к интересам самих предпринимателей. И сделать представительство делегатов от несырьевого сектора российской экономики во власти, в первую очередь законодательной всех уровней, показателем успешности, по крайней мере для лояльных руководителю страны политических сил.
Первые указания к подобному образу действий прозвучали в обращении Президента В.В. Путина к Федеральному Собранию 4 декабря 2014 года – слова об амнистии возвращаемых капиталов и моратории на проверки МСП. Решением на этом пути могло бы быть позиционирование депутатской группы в ГД ФС РФ 2016-21 годов, как состоящей из представителей высокотехнологического МСП и шире - не сырьевого капитала, ориентированной на реализацию их интересов. Это движение может быть инициировано различными источниками. Бизнес может направить своих делегатов через структуры ОНФ, структуры партии "Единая Россия" или иные вновь организуемые формы. Партия власти сейчас претендует на 60-65% мест в Госдуме на выборах 2016 года. Можно с уверенностью утверждать, что, будучи допущена до выборного процесса в 2016, почти любая либеральная или тем более националистическая сила (партия или общественное движение) при должном финансировании и отсутствии одиозных лидеров «прошлых эпох» преодолеет пониженный до 5% барьер прохождения. В этой связи голосование за ЕР по сути выглядит голосованием наемных работников за своего работодателя и пенсионера - за свой пенсионный фонд. В подобном контексте субфракция, условно называемая «Несырьевая Россия» может удачно позиционироваться - как группа работодателей, что резко контрастировало бы с текущим составом проправительственного большинства в ГД, состоящего из актеров и спортсменов, просто популярных людей, далеких от решения задач государственного управления и развития бизнеса. Должна возникнуть депутатская группа, состоящая из тех, кто на практике реализует знаменитое и самое сложное для осуществления поручение В.В. Путина данное им в «майских указах» - поручение о создании 25 миллионов новых рабочих мест. Логично представить, чтобы эта депутатская группа и ее клоны в региональных ЗАГС, состояла не из топ-менеджеров крупных корпораций и богатых инвесторов, летающих на частных самолетах - чем запомнилась компания СПС 2003 года. Это могут быть и молодой стартапер, и пекарь, открывший свою пекарню, а так же люди, хорошо знающие интересы этих групп, в первую очередь высокотехнологического предпринимательства, в том числе менеджмент значимых компаний в IT-секторе.
Данные шаги послужат улучшению правового поля в ближайшие годы – выдвинутые по ходу этого процесса люди хорошо знают свои проблемы в лакунах трактовки законов, касающихся их отраслей экономики. Исправление этих проблем послужит совершенствованию законодательного поля, правоприменительной практики, снижению уровня коррупции и созданию более благоприятных условий для роста деловой активности в высокотехнологических областях - решая задачи устойчивого экономического роста и диверсификации отечественной экономики.
Почему начинать надо с IT-сферы? Эти люди наиболее организованы как вертикально развитые бизнесы из отечественного не государственного хайтека. Они обладают заметными свободными материальными средствами, способны к сетевой мобилизации и агитации на современных информационных площадках лучше других. Интернет их поле деятельности и среда извлечения прибавочной стоимости.
На сегодняшний день, несмотря на достаточно длительный период развития демократических институтов в России, до сих пор не оформились группы профессиональных политиков, имеющих опыт и компетенции в решении длинных практических проблем и ориентированных на формирование современной повестки развития для страны. Высокотехнологичный сектор экономики может послужить наглядным примером того, как системные проблемы развития экономики и управления в России могут и должны решаться с позиции политиков развития. Это приведёт к оздоровлению многих вопросов внутренней политики - не только экономических, но культурных, образовательных и многих других - столкнувшихся в последние годы с нездоровым ростом спекулятивного консерватизма.
При реализации данного сценария можно будет с одной стороны резко усилить реальный, а не надутый опросами телезрителей, уровень поддержки национального лидера в самой активной части общества, выбить почву из-под ног ряда «системных критиков» - условной фракции в исполнительной власти, опирающейся на мощное экспертное сообщество и открыто борющейся за более лояльную западному истеблишменту позицию РФ. Данная группа с регулярностью поддерживает в медиа и экспертном сообществах тренд на противопоставление развития высокотехнологического предпринимательства текущей внутренней политике РФ. Лучший способ выиграть в этом противостоянии - поменять ряд акторов внутренней политики. Тем самым разрушить старательно вкладываемую в умы высшей бюрократии и капитала идею о том, что реальные шаги навстречу предпринимательскому сообществу, особенно высокотехнологическому, могут начаться только после завершения «эпохи Путина». Этот тезис может быть опровергнут системной работой предпринимательской группы «Несырьевая Россия» нового созыва ГД.
Времени до выборов остается немного, в начале 2016 года будет определён контур сил, допущенных до процесса. Кто станет источником силы для создания и идеологического наполнения «Несырьевой России» - должно определяться в том числе с привлечением наиболее ответственных лиц в институтах развития, привлечение потенциала лидеров дорожных карт НТИ, вовлечением в них наиболее активных и ориентированных на завоевание новых глобальных рынков представителей отечественного предпринимательского сообщества. Если ее опыт выборов в Госдуму-2016 будет успешным, то можно говорить о формировании новой политической силы и ее дальнейшей проекции на региональный уровень.
2. Крайне важным на новом этапе развития национальной инновационной системы является введение новой методологии оценки результативности инновационной политики. В упомянутом уже Национальном докладе по инновациям предлагается следующий ряд параметров результативности:
· Активности инновационного процесса - проведение фундаментальных и прикладных исследований, генерация идей и изобретений, совершение открытий, учреждение и развитие (либо банкротство) инновационных компаний.
· Непосредственные результаты - это публикации, патенты, привлеченные средства, выведенные на рынок принципиально новые продукты.
· Долгосрочные последствия - экономический рост, эффективность экономики, лидерство страны на международных рынках, справедливость распределения богатств, удовлетворенность общества от жизни в стране.
Большая часть из них представляется весьма различными в отраслевом и территориальном преломлении, а значит трудными для соотнесения и выстраивания интегрированной картины успеха или не успеха инновационной деятельности в стране. Тогда как есть один интегральный показатель, отражающий цельную картину в текущий момент времени и более того, дающий возможность извлечь их него большое число аналитических данных в самых разных аспектах человеческой жизнедеятельности – это интегральный профиль занятости по территориям. Это предположение базируется на фундаментальном выводе о том, что в наибольшей мере ментальность, навыки и модель поведения человека вырабатывается его трудовой деятельностью - основным видом активности, на который индивидуум тратит максимум временных и материальных ресурсов. Этот вывод позволяет нам получить, даже с погрешностью временных юридических лиц, фирм-однодневок, формулировку целевых показателей - как отражение роли предпринимателей в целом и высокотехнологических предпринимателей в частности в активности конкретного региона. Из этих "кусочков паззла" в итоге складывается картина занятости в стране, и ее программированию на будущее должна быть посвящена вся инновационная деятельность, как и иные показатели внутренней экономической политики, политики в сфере образования и т.п. К определённому сроку профиль занятости в регионах и по стране в целом должен иметь целевые показатели, утверждаемые правительством, и сразу несколько министерств и национальных институтов развития должны показывать развернутые планы действий по достижению указанных показателей. Под эти планы должны выделяться бюджетные средства. При этом должны быть предприняты специальные меры по борьбе с фальсификацией статистики и имитацией предпринимательской деятельности со стороны регионов. Функцией от показателей подобной картины будет прогнозирование прорывов в отдельных отраслях и необходимость конкретных шагов на региональном и федеральном уровне. Прежде чем выйти на реальное внедрение этого показателя на уровне правительства, данная задача методологически должна быть проработана в ходе большого полевого социологического исследования. В условиях текущего сокращения затрат на инновационную деятельность проектный офис НТИ, при поддержке АСИ и ОАО «РВК», видится единственной структурой в стране, кто мог бы в краткое время развернуть его провести и представить для ознакомления руководству страны.
Сейчас для преодоления драматической ситуации с «проскальзыванием» попыток навязать в стране политику ускоренного развития и в какой-то мере «насильственной модернизации» - важно проявить редкую политическую волю сравнимую с началом масштабной операции на глобальном театре военных действий. Уверен наш президент ею обладает, и в России есть шанс осуществить новые радикальные реформы - высвобождающие созидательные силы предпринимательства и технологической модернизации. Силы, способные к преодолению губительного притяжения исторического наследия инфраструктурной и культурной архаики, которая поднимает голову во внутренней политике последних лет. Нужно покончить с аморфными страхами, генерируемыми государством-распределителем и выйти к меритократической модели справедливого общества, готового максимально поддерживать активных и небезразличных людей, что бы Россия стала максимально привлекательным местом для ведения дел и проживания в быстро и драматически меняющейся мир-системе.