ОК, бумер!

27 июня 2022 / 09:44

В 2022 году готовится к изданию книга Павла Родькина, посвященная анализу сериала «Игра в кальмара» режиссера Хван Дон-хёка. Книга под рабочим названием «Игрок 457» рассматривает актуальное южнокорейское кино и сериалы через оптику гуманистической и социально-философской критики

Автор видит «Игру в кальмара» как значимый культурный и социальный феномен. В книге исследуется структура игры и соответствующие ей образы современной массовой культуры. С разрешения автора мы публикуем фрагмент книги, посвященный феномену бумеров.

Определенную трансформацию претерпела вся элита по отношению к своему инфернальному образу, сформированному в массовой культуре второй половины ХХ века. Секретный остров, на котором проходит «Игра в кальмара», больше не является базой для захвата мирового господства, как это показано в фильмах про Джеймса Бонда, взять хотя бы «Доктор Ноу» (1962), «Живёшь только дважды» (1967), «Человек с золотым пистолетом» (1974). Остров становится удобно скрытым от посторонних глаз местом проведения игр, предназначенных для удовлетворения извращенных запросов скучающей элиты.

Игра становится негативной формой самоактуализации правящего класса, его извращенной творческой самореализации в условиях освобождения высших классов от труда. На что еще им тратить деньги?

Наверное, все VIP-гости в обычной жизни являются уважаемыми членами общества, лицемерно занимающимися благотворительностью и меценатством. Поверхностные характеристики VIP-гостей — они фантастически богаты, аморальны, ненасытны, развратны и т.п. — ничего не дадут для понимания этого важного социального феномена. Но что, если попытаться поставить более сложный вопрос: кто же эти VIP-гости, зрители и одновременно организаторы игры на выживание на самом деле?

Очевидно, что ничего не даст объяснение в рамках противопоставления между национальным («хорошим») и глобальным («плохим») капиталом. Да, VIP-гости недвусмысленно показаны белыми англосаксонскими мужчинами, но организатором, и таким же зрителем игр, является местный олигарх О Иль Нам. Капитал интернационален, и он не разделяет людей на «своих» и «чужих», тогда как массы одинаково чужды капиталу.

Существует куда более значимая объединяющая VIP-гостей характеристика. Она не артикулирована явно в «Игре в кальмара», но требует принципиального раскрытия. Жестокая правда заключается в том, что зрителями кровавого и циничного развлечения, теми, кто заплатил за это огромные деньги, в возрастном и политическом отношении в подавляющем большинстве относятся к поколению беби-бумеров.

Конечно, О Иль Нам является явно человеком из довоенного поколения. В том же возрасте предстает мистер Уилфорд (спаситель и одновременно главный угнетатель остатков человечества), к которому в головной вагон в финале фильма «Сквозь снег» пробивается главный революционер Кертис. Однако, все потребители и заказчики игры в «Игре в кальмара», как и попавшие в первый класс пассажиры поезда, как в фильме, так и в сериале «Сквозь снег», — бумеры. Именно они являются потребителями игры в кальмара.

В самом общем виде поколение беби-бумеров — термин, применяемый к людям, родившимся в период с 1946 по 1964 годы. Второе дыхание понятие «бумер» получило после ставшей популярной благодаря ролику в TikTok фразы «ОК, бумер».

Бумеры выступают не просто поколением, но конкретным и определенным субъектом власти и управления. Бумерство является не только поколенческим, но прежде всего политическим феноменом. Молодые неолибералы и технократы политически в этом отношении мало чем отличаются от бумеров, их идеология основана на прочном феномене бумерства, только часто действуют они еще более цинично и открыто. Бумеры и бумерство — это не прошлое, даже не современность, но еще очень долго наше будущее. Бумеры являются исторической силой, оказавшей огромное влияние на социальную эволюцию человечества во второй половине ХХ века и определившую фазовый кризис начала ХХI века.

Бумеры очень легко получили все: электронику, атомную энергетику, медицину и продолжительности жизни, космос, эмансипацию и т.п. Вернее, сами бумеры сделали для этого ряд значимых усилий. Первая «бумерская революция», а именно революция мая 1968 года, была направлена на то, чтобы взять свое у предшествующих, довоенных поколений (включая потерянное поколение Первой мировой войны). Но как только бумеры получили власть и материальные блага, они немедленно изменили прежним идеалам, которые стали опасны уже для самих бумеров. Бумеры должны были уничтожить капитализм, но они примкнули к нему, и более того, в итоге сделали его еще более бесчеловечным.

Весь ХХ век бумеры развивали формы контроля и ограничения массового изобилия. Бумеров полностью и страстно захватили две задачи: не дать воспользоваться благами общества всеобщего благоденствия другим поколениям, рассматриваемых бумерами как конкурентов, и продлить свою историческую и биологическую жизнь максимально долго, и если удастся — то навечно. Если первая задача была решена, то относительно второй пока достигнуты скорее теоретические и концептуальные успехи в рамках философии и идеологии пост- и трансгуманизма, хотя и медицинские технологии значительно продлевают жизнь верхушки бумеров.

Бумеры параноидально внедряют тезис о необходимости радикальных изменений и внедряют эти изменения в повседневную жизнь, последовательно снижая уровень жизни массового человека. Бумеры объявили решительную войну спокойной жизни. Но образ жизни самих бумеров, включая труд, досуг, питание, медицину, культуру и пр. практически не изменился. Собственные привилегии и привычный образ жизни сохраняются за бумерами навечно. Девиз бумеров: на наш век не хватит!

Бумеры стали идеальными потребителями товаров и услуг, чего им стало мало, и от вещей они перешли к потреблению пространства, времени и самой истории. Бумеры захватили будущее, чтобы никогда не выпускать его из своих рук и не делится с кем-либо еще. Бумеры готовы даже лишать своих детей наследства. Это проявление глубочайшего эгоизма, граничащего с экзистенциальным солипсизмом. Не было ничего до бумеров и не будет ничего после них. Попытка продлить себе жизнь навечно для бумеров является подлинно онтологической задачей.

Жильбер Дюран делает важный вывод, о том, что все наше воображение рождено переживанием неизбежного, травмирующего и априорно непостигаемого события — смерти [Durand, 1999]. Человеческая природа, физиологическая конечность человека берет здесь вверх над утопией социального рая, изгоняя все социальное из дискурса будущего. Используя понятийный аппарат Дюрана, режим «диурна» сменился на режим «ноктюрна». Массовая культура — величайшая бумерская утопия ХХ века, превратилась в машину по контролю над воображением. Ведь даже в далеких-далеких галактиках действуют все те же рыночные механизмы (так работает капиталистический реализм). В этой ситуации искусству остается идти вглубь, создавая полости в системе, выгрызать островки свободы, воображать, интерпретировать и критически переосмысливать действительность. Бумеры напуганы неизбежностью смерти, они больше, чем любое иное из поколений стремятся к бессмертию.

Дональд Трамп — экзистенциальный и эстетический кошмар левых интеллектуалов наподобие Наоми Кляйн [Klein, 2015] — является представителем тех бумеров, которые наивно полагают, что для того, чтобы сохранить свою власть навечно, нужно вернуться назад, в эпоху молодости бумеров. Так думают консервативные бумеры. Однако их политический и идеологический мейнстрим бумеров-прогрессоров смотрит вперед, руководствуясь, тем, что выразил Лукино Висконти в фильме «Леопард» (1963) словами старого князя Фабрицио ди Салины: «Чтобы все осталось по-прежнему, нужно все изменить». Только так можно заморозить историю в точке триумфа поколения бумеров. И конечно бумеры-консерваторы в этой дискуссии терпят поражение.

Бумеры продолжают навязывать темные и светлые варианты своего воображения человечеству. Тиктокеры и цифровые космополиты, — все являются заложниками воображения бумеров и все пользуются плодами их воображения. Современный человек в подавляющем большинстве лишается постоянной работы и права на труд, образования, собственности, медицинской помощи, физического пространства, здорового питания, что само по себе является предметом деятельного воображения бумеров-миллиардеров, вообразивших для себя новый мир.

Мышление бумеров глубоко антиантропоцентрично. Бумеры — единственное поколение, которое вообразило мир без людей. Идею мира без людей подхватил и реализует актуальный урбанизм, стерилизующий жизненное пространство, уничтожая неоднородный природный и социальный ландшафт. Собственно, постчеловеческиймультиверсум — идея того, что наш универсум не является единственно возможным [см., Феррандо, 2022] — является завуалированной попыткой вывести неравенство на новый технологический и концептуальный уровень. Подрыв пределов и границ человеческого, выраженного в привычных дуализмах человек-животное, человек-машина, человек-нечеловек, конечно, произойдет, отрицать такую возможность уже невозможно, но произойдет он точно не в пользу массового человека.

Здесь как нигде проявляются эгоизм бумеров, направленный не только на стремление монопольно владеть вещами, деньгами, пространством, но и природой и людьми. У бумеров нет жалости и не вызывает моральной дилеммы исключение из жизни массы людей и целых обществ. Бумеры не верят в человека и не любят людей, особенно когда их, по мнению бумеров, становится слишком много. Бумер стремится контролировать человека за счет чисто количественного подхода с помощью системы рейтингов. Человек — не более чем цифра, которая, тем не менее, стремится к нарушению идеального уравнения, написанного бумерами.

Мир будущего, мир без 99% лишнего населения, сначала нужно было вообразить. Этот мир, похоже, является неизбежным, человечеству необходимо пройти эту диалектическую стадию, чтобы возродится вновь в каком-то новом качестве. Антиутопии ХХ и XXI века, близкие к своему воплощению, являются плодом и предметом воображения бумеров, разные группы которых ведут величайшую в истории и непримиримую борьбу за власть между собой. «Игра в кальмара» критически анализирует и воспроизводит именно воображение бумеров.

Наш мир создан воображением бумеров и будет полностью уничтожен бумерами, как только будет окончательно убран фактор революции. Причем новые поколения категорически не допускаются к этому уничтожению, они исключены из исторического процесса, превращены в объект цифровой трансформации. Мы наивно верили бумерам, в то, что они, как и полагается хорошим родителям, сделают все, чтобы их дети жили лучше, в то, что они передадут нам, своей смене, опыт, знания и богатства. Ничего подобного не произошло. Именно бумеры лишили следующие поколения стабильной работы, свободы и демократии, науки и образования, окружающей среды и надежды. Это итог долгого ХХ века и главный результат политики, проводимой бумерами.

Подлинная наука бумеров, — это коммуникация, направленная на управление и разъединение людей, дезинтеграцию общества, установление тотального контроля и разрушение герметичных сообществ, которые всегда позволяли нарушать правила и давали людям спокойно жить. Чем сильнее проникает коммуникация в повседневную жизнь, тем меньше в ней человеческого. Бумеры патологически не могут допустить, чтобы кто-то еще смог жить в свое удовольствие. Задача буров сделать жизнь людей невыносимой. Сверхзадачей бумеров является сделать так, чтобы не дать спокойно и с комфортом дожить большей части самих бумеров.

Мир под властью бумеров стал невыносимо скучным и унылым, асексуальным и алгоритмически правильным. Политически бумерство — это безрадостность. Для бумерства характерна непереносимость зрелища человеческого счастья. Нельзя допустить, чтобы люди получали удовольствие от работы, увлечений, досуга, наконец, жизни. На все должно быть наложено ограничение. Невозможно, чтобы люди делали то, что хочется или нравится и что приносит радость. Это право остается исключительно за бумерами, и в этом нет никакого лицемерия или двойных стандартов. Бумеры искренни в убеждении, что наслаждение принадлежит только им и нельзя делиться и растрачивать его на массы.

Ради эгоизма бумеры допустили величайшую историческую катастрофу, связанную с демонтажем великой утопии ХХ века. Именно бумеры уничтожили утопию общества всеобщего благосостояния, попытка реализовать которую в соревновательном и жестком режиме была предпринята в советском коммунизме и западном капитализме. Эти две антагонистические по отношению друг к другу модели пришли к идее о возможной конвергенции, но не пережили напора бумеров по обе стороны холодной войны. На смену утопии пришел мир, в котором никто уже не будет счастлив. Разрушенным оказался не только социализм, но и капитализм.

Критика бумеров — это критика власти. Критический анализ бумеров этически сложен, ведь речь идет о поколении наших отцов, а для кого-то уже и дедов. Критика бумеров, выходящая за рамки научной беспристрастности, является подлинно политической критикой. Критический разбор и анализ поколения бумеров, даже самого названия «бумер», может навлечь гнев могущественных людей и социальных групп. Остается надеяться, что от гнева этой исторической силы нас спасет только то, что бумеры анализируются не персонифицировано, а через социологические и исторические обобщения, которые к тому же не содержат эмпирических количественных данных, а значит от них можно легко отмахнуться как от ненаучных. Тем не менее, именно бумеры образуют тот «невидимый» слой власти, в котором, возможно, находятся наши гонители и покровители.

Историческая победа бумеров заключается в том, что теперь никто не в состоянии предъявить к ним какие-либо претензии и выставить исторический счет за катастрофу конца ХХ века. Политически такой силы нет, и было бы наивно верить в циничные спекуляции на тему вызова, который бросает бумерам молодость, — идея, которую придумали сами бумеры. И тут можно вспомнить о метафоре Оруэлла из романа «1984» о сапоге, который будет топтать лицо человека вечно. Возможно, страшная догадка Оруэлла касалась не тоталитарных политических режимов будущего, а именно послевоенного поколения, которым и стали бумеры.

Бумеры, — это историческая проблема, причем проблема неразрешимая. Целые поколения, Х, Y, миллениалы и зуммеры оказались порабощены бумерами, образуя с ними единый идеологический и мировоззренческий паттерн. Следующие за бумерами поколения, таким образом, не обещают никаких позитивных перемен. Смена поколений, которая по-настоящему начинается только сейчас, и оставляет за бортом истории другие поколения, знаменуется фазовым переходом и сопутствующим ему кризисом. Эту поколенческую безысходность и брошенность, заставляющую группу из пяти выпускников колледжей красть деньги у самых богатых людей в Чикаго и служащую им, в том числе и идеологическим, самооправданием, показал Сет Савой в фильме «Банда Чикаго» («Echo Boomers») (2020).

Зумеры очень любят повторять заклинание о том, что бумеры плохо работают с информацией, когда как они родились с гаджетом в руках. Наивность этого весьма распространенного тезиса заключается в том, что и поиск информации, и производство контента зумеры осуществляют с помощью инструментов и инфраструктуры, созданной и являющейся собственностью бумеров. Новые технологии, которые вошли в повседневную жизнь являются технологиями бумеров. Зумеры являются маркетинговой находкой бумеров, аватаром самих бумеров, создающих видимость исторического прогресса. И, кроме того, такому аватару власти легче подчиняться.

Главное отличие бумера от зумера заключается в том, что бумеры имеют представление о множественности альтернатив общественного развития. Зумеры — нет. У них нет не только практического опыта такой альтернативы, но и даже теоретического представления о ней. Та реальность, которой они должны распоряжаться, придумана и сконструирована для них бумерами. В этом смысле это самое несчастное поколение в истории, хотя оно льстит себе тем, что оно якобы лучше других.

Выражение «ОК, бумер» следует воспринимать не как сарказм, глупый эйджизм, но как политическое послание и одновременно признание власти бумеров и этой могущественной исторической силы. Бумеры — это «поколение в себе». «Ок, бумер» — это, действительно, исчерпывающий ответ поколению, чей конец знаменует собой кризис, выход из которого надежно закрыт самими бумерами.

В «Игре в кальмара» власть скрывается и не скрывается одновременно. Бумеры не нуждаются в декоративном политическом ребрендинге, как капитализм. Бумеры стоят над капитализмом или социализмом. Больше некому бросить вызов бумерам, потому что такой вызов только укрепит их идеологическую власть, которая постоянно атакует реальность и добивается в этом успеха. К величественным образам ХХ века — рабочему, солдату, ученому следует добавить образ бумера. Именно с этим историческим феноменом мы сталкиваемся в «Игре в кальмара» в лице VIP-зрителей, именно в этом заключается безысходность и подлинная драма сериала. Власть основана не на знании и не на информации, как это принято считать сегодня, власть основана на капитале, который и является самовозрастающей и самовоспроизводящейся властью.

 

ЛИТЕРАТУРА

Феррандо Ф. Философский постгуманизм. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2022. — 360 с.

Durand G. (1999) The Anthropological Structures of the Imaginary. Boombana Publications. — 448 p.

Klein N. (2015) This changes everything. London: Penguin Books. — 566 p.


тэги
кинополитики; 

читайте также
Тейлор Сфифт и фейк-порно
Глава ЦПА политолог Павел Данилин выступил консультантом сериала про Евромайдан
Если тайны нет, то что тогда?
Канонизированный Вендерс
«Заветное желание», или Прощай, неолиберализм!