О чем думал Владимир Ленин во время долгого путешествия в 1917 году, закончившегося на Финляндском вокзале Петрограда?
Как и для многих других, быстрота, с которой свершилась Февральская революция, оказалась для него большим сюрпризом. На пути через всю Европу из Цюриха в Россию в опломбированном кайзеровском вагоне он должен был понимать, что перед ним шанс, который нельзя упускать.
Слабость либеральных партий, сформировавших правительство, была ожидаемой. Ленина беспокоило, что согласно сообщениям, которые он получал, его собственные товарищи, большевики колебались. Они были связаны марксистской ортодоксией, как и большинство левых, согласно которой революция в России на этом историческом этапе могла быть только буржуазно-демократической. Переход к социализму был возможен лишь в развитых в экономическом плане странах, таких как Германия, Франция или даже Соединенные Штаты, а не в аграрной России. (Лев Троцкий вместе с немногими интеллектуалами его круга был среди несогласных с подобной точкой зрения).
Поскольку характер революции таким образом был уже определен, то социалистам оставалось лишь поддержать Временное правительство, завершить первую фазу революции и начинать строительство полноценного буржуазного общества. И только после того, как эта задача будет решена, они смогут начать подготовку к более радикальной революции.
Эта смесь догматизма и лени выводила Ленина из себя. Февральское восстание заставило его переосмыслить старые марксистские догмы. Теперь он был убежден, что впереди ждет социалистическая революция. Царское государство должно быть разрушено до основания. Сойдя в Петрограде с поезда Ленин заявил: Никаких компромиссов с правительством, которое выступает за продолжение войны до победного конца, и с теми партиями, которые его поддерживают. (Имеются в виду знаменитые Апрельские тезисы Ленина, опубликованные в "Правде" 7 апреля 1917 года. Выступление на Финляндском вокзале состоялась поздно вечером 3 апреля, на нем Ленин "приветствовал революционный русский пролетариат и революционную русскую армию, сумевших не только Россию освободить от царского деспотизма, но и положивших начало социальной революции в международном масштабе, указав, что пролетариат всего мира с надеждой смотрит на смелые шаги русского пролетариата" ("Правда", 5 апреля 1917 г.) – прим. пер.).
Тактическим лозунгом большевиков стало "Мир народам! Земля крестьянам! Хлеб голодным!" Ленин утверждал, что социалистическая революция разобьет капиталистические цепи в ее самом слабом звене. Рабоче-крестьянская революция в России откроет дорогу революции в Германии и далее во всем мире. Без этого построение социализма в отдельно взятой России окажется крайне тяжелой задачей.
Новый подход Ленин изложил в Апрельских тезисах, но ему пришлось серьезно поработать, чтобы этот взгляд на революцию разделили и другие большевики. Обращаясь к тем, кто упрекал его в пренебрежении теорией, Ленин цитировал Мефистофеля из "Фауста" Гете: "Теория, друг мой, сера, но зелено вечное дерево жизни". Одной из немногих, кто сразу поддержал Ленина, была феминистка Александра Коллонтай. Она точно так же как Ленин отвергала компромиссы, полагая их невозможными.
Время с Февраля по Октябрь, вероятно, самый открытый для разнообразных возможностей период в русской истории. Позиция Ленина побеждает в партии, совместно с Троцким Ленин начинает подготовку к новой революции. Временное правительство Александра Керенского отказывается выйти из войны. Войска на фронте наводнили большевистские агитаторы, один за другим вспыхивали мятежи, в армии началось массовое дезертирство.
Ленинская стратегия была хорошо встречена в советах рабочих и солдатских депутатов. Большевики получили большинство в Московском и Петроградском советах. Численность и популярность партии повсюду росли как на дрожжах. Вооруженное ленинскими политическими идеями растущее классовое самосознание рабочих создало почву для Октября.
Никакой конспирации, никакого переворота – Октябрьская Революция, возможно, была самым публично спланированным восстанием в истории. Двое старых большевиков, товарищей Ленина по ЦК высказались против немедленного взятия большевиками власти и разгласили дату начала восстания. И пусть ход восстания было трудно предугадать заранее, революционеры взяли власть очень быстро и с минимальным насилием.
Все изменилось с началом Гражданской войны, во время которой противники молодого советского государства вступили в альянс с интервентами. В наступившем хаосе и ценой миллионов жертв большевикам удалось наконец одержать верх. Но победа далась дорогой политической и моральной ценой, включая почти полное уничтожение рабочего класса, который только что поднял революцию.
Выбор, который возник после Октября 1917 года, не был выбором между Лениным и либеральной демократией. Реальная альтернатива была между жестоким образом борющимися за власть армиями красных и белых. Бывшие царские генералы, возглавлявшие армии белых, не скрывали, что в случае победы большевики и евреи будут уничтожены. Погромы, которые устраивали белые, стирали с лица земли целые еврейские деревни.
Многие русские евреи предпочли борьбу с оружием в руках либо в составе Красной армии, либо в партизанских отрядах. Не должны мы забывать и то, как несколькими десятилетиями позже, именно эта Красная армия, созданная во время Гражданской войны Троцким, Михаилом Тухачевским и Михаилом Фрунзе (последних двоих позже убьет Сталин), смогла сломить военную мощь Третьего рейха в масштабных битвах по Курском и Сталинградом. К тому моменту Ленин был уже двадцать лет как мертв.
Ослабленный инсультом, в последние два года жизни перед смертью в 1924 году Ленин нашел время для того, чтобы подумать о достижениях Октябрьской революции. Он не был удовлетворен. Он наблюдал, как царское государство и его обычаи отнюдь не были разрушены, но наоборот, заражали большевиков. Воскрес великодержавный шовинизм, который должен был быть выброшен на свалку. А культурный уровень партийцев стал плачевным после кадровых потерь Гражданской войны.
"Дела с госаппаратом у нас до такой степени печальны, чтобы не сказать отвратительны", - писал Ленин в газете "Правда", - "Вреднее всего было бы полагаться на то, что мы хоть что-нибудь знаем". "Нет", - писал Ленин далее, "такого аппарата и даже элементов его у нас до смешного мало". (Статья "Лучше меньше, да лучше", газета "Правда" от 4 марта 1923 г. – прим. пер.)
Революции необходимо осознать свои ошибки и обновить себя, иначе она обречена. Но этот урок остался после смерти Ленина невыученным. Его поздние мысли по большей части были проигнорированы или сознательно искажены. Никто из последовавших советских вождей по-настоящему не разделял взглядов Ленина.
"Его ум был его главным оружием", писал Уинстон Черчилль, отнюдь не поклонник большевизма. "Когда свет его разума сиял, он мог осветить им целый мир, всю его историю, его печали его глупости, его ложь и его ошибки".
Среди его преемников, даже таких реформаторов как Никита Хрущев в 50-е и 60-е, и Михаил Горбачев в 80-е – не нашлось никого, кто смог бы по-настоящему изменить страну. Катастрофа Советского Союза стала возможной почти исключительно благодаря деградации политической культуры и в то же время печального дефицита качественных элементов в госаппарате, что и привело с начала 70-х к экономическому застою и ресурсной зависимости. В погоне за техническим прогрессом, демонстрируемым Соединенными Штатами, руководители СССР утратили почву под ногами. В финале революции, - простите, не всей, только лишь одной из ее глав, - мало кто из членов высшей бюрократии не обнаружил себя среди миллионеров и олигархов. Именно это предсказывал из ссылки Троцкий в 1936 году.
"Политика – это концентрированное выражение экономики", - писал Ленин. По мере того, как капитализм начинает испытывать трудности, политики и их олигархическая поддержка воочию наблюдают, как избиратели толпами бегут из их партий. Правый поворот в политике Запада - это бунт против неолиберальных коалиций, пришедших к власти после падения Советского Союза. Но сегодня политики не могут еще раз обвинить в этом социализм, поскольку последнего просто не существует.
В националистической и консервативной России президента Путина не собираются праздновать ни Февральскую, ни Октябрьскую революцию. "Их нет в нашем календаре", - отметил Путин в интервью индийскому журналисту. (Иностранцы, как водится, не понимают специфического юмора президента Путина. В календаре российских праздников и выходных дней действительно нет соответствующих дат. Однако это отнюдь не означает, что в России никак не отмечаются события столетней давности. Число разнообразных мероприятий, так или иначе посвященных Русской революции – не поддается учету. А главным среди них станет XIX Фестиваль молодежи и студентов, который осенью пройдет в Москве и Сочи – прим. пер.)
"После их смерти", - писал Ленин в статье "Государство и революция", - "делаются попытки превратить их в безвредные иконы, так сказать, канонизировать их, предоставить известную славу их имени для "утешения" угнетенных классов и для одурачения их". После смерти, вопреки возмущению жены и сестер, Ленина мумифицировали и положили на всеобще обозрение как какого-нибудь византийского святого. Так Ленин предсказал свою собственную судьбу.