Дискуссия Дэвида Харви и Терри Иглтона о пространственном повороте в гуманитарных науках и его отношении к марксизму
Тэрри Иглтон, подобно многим другим авторам, симпатизирующим марксизму, смотрит на возрождение модернизма как способ отбросить крайности постмодернизма. Если давать оценку моей книге "Справедливость, природа и география различий" исходя из рамки великого противостояния модернизма и постмодернизма, то она, несомненно, делает слишком много уступок последнему. Но можно рассматривать содержание моей книги и иначе.
На протяжении многих лет я стараюсь добиться того, чтобы марксисты принимали всерьез географические условия - как на уровне теории, так и в рамках их политической практики, - а не так, как они привыкли. Несмотря на то, что первично мой интерес был сосредоточен на темах урбанизации, впоследствии я обратился к вопросам окружающей среды, пространства и времени, географии неравномерного развития, значения места и т.п. Всевозможные формы производства пространства, территорий и окружающей среды могут многое рассказать нам о механизмах функционирования капитализма; а также о том, как конструируется оппозиция капитализму и причинах успеха или провала предлагаемых альтернатив (отсюда и мой призыв к "историко-географическому материализму").
Однако было нелегко заставить ЛОМов из команды марксистов прислушаться к моим предложениям. К примеру, журнал New Left Review до 1984 года не опубликовал ни единой статьи на тему выходящих из ряда вон политико-экономических трансформаций, происходивших в связи с массовой урбанизацией. Подобные публикации появились только после статьи Фрэда Джеймисона о постмодернизме как культурной логике позднего капитализма. Это весьма типичная реакция. Большинство интересующих меня тем непосредственно следуют из постмодернистской критики модернизма и марксизма. Модернизм марксистского толка вынужден противостоять критике извне по тем вопросам, которые я в своей книге пытаюсь рассмотреть изнутри рамок марксизма. Иглтон признает, что "старомодный левый интернационализм смотрел свысока" на проблемы, которые я поднимаю, и он заплатил сполна за пренебрежение ими. Но Иглтон также обеспокоен тем, что я оставляю слишком много дыр, через которые постмодерн мог бы просочиться сквозь непроницаемую обшивку заново воскрешенного модернистского марксизма. Я разделяю его озабоченность, но мое беспокойство вызывает также и то, что попытка перезагрузки марксизма через модернизм оставит жизненно важные вопросы географии, о которых я говорил выше, на периферии марксистской мысли, где они ютились в прошлом. Иглтон верно отмечает суть проблемы, когда ставит вопрос: "Каким образом возможно одновременно избежать как фетишизации частного, так и всеобщего, решительно безразличного к различиям?" Я не могу точно сказать, как добиться этой цели, и каков оптимальный баланс между данными крайностями. В своей книге "Справедливость, природа и география различий" я теоретически попытался решить эту проблему, но я все еще не уверен, что все сделал верно. Иглтон, судя по его рецензии, тем более не может найти искомый баланс.
Перевод Ольги Попик.