Вступление в силу правил идентификации пользователей мессенджеров прошло столь незаметно для широкой аудитории, что поневоле начинаешь задумываться, в чем был смысл этой оригинальной нормы?
Согласно букве закона, при первой регистрации пользователя на каком-либо сервисе обмена сообщений его администрация должна подтвердить номер телефона абонента и осуществить идентификацию у сотового оператора. Если последний не сможет провести её за 20 минут, возможность обмена сообщениями пользователю предписано ограничить. В случае если абонент уже пользуется сервисом, и информация о нем у оператора совпадает с данными мессенджера, регистрация считается пройденной.
Таким образом, акцент правоприменительной практики в явном виде смещается в сторону новых пользователей, т.е. молодежи, которая дорастает до политически активного возраста и может быть заинтересована в сокрытии персональных данных при пользовании мессенджерами, тем более, что роль последних как главных источников информации только лишь возрастает.
Смежное информационное законодательство последних месяцев также налагает на пользователей целый ряд дополнительных ограничений. Отныне вполне себе безобидный розыгрыш может быть подведен под закон о нераспространении фейков и повлечь за собой неприятные и неожиданные последствия для автора. В таких условиях ценность анонимности, очевидно, возрастает многократно. Другое дело, что задачу органы власти пытаются решить снова в лоб – директивным указанием в адрес администрации сервисов. Что государство будет делать, если, к примеру, Телеграм вновь проигнорирует закон, или если операторы связи не смогут выдерживать 20-тиминутный допустимый интервал – неясно.
Однако вся критика нововведений разбивается о печальную констатацию того факта, что в современном глобальном информационном мире не существует правовой системы, которая бы поставила во главу угла человека и его права. Давняя привычка либералов кивать в сторону Запада выглядит тем более сомнительной, если вспомнить о недавно проведенной в Евросоюзе скандальной реформе авторского права. Если кратко, то отныне онлайн-агрегаторы должны будут платить владельцам авторских прав гонорар за публикацию их контента. Коме того, они же будут нести полную ответственность за нарушение авторских прав. Нетрудно догадаться, что связываться с, так сказать малым творчеством, столь любимым интернет-пользователями, крупные площадки перестанут. Гораздо проще массово ограничить контент, нежели разбираться с каждым конкретным мемом и его изначальным авторством.
Новый закон уже окрестили «шагом к закрытому обществу» и угрозой свободе интернета. Google, Wikipedia и десятки тысяч пользователей по всей Европе выступили с протестом, а петиция с требованием исключить из проекта наиболее спорные директивы набрала свыше 5 млн подписей. В результате – полный ноль. И Европарламент, и Европейская комиссия благополучно проигнорировали явный общественный запрос своих граждан и одобрили один из самых лоббистских нормативных актов последних лет.
Говорить после такого, что в России процветают интернет-контроль и цензура, а дух свободы витает где-то на Елисейских полях – просто смешно. Возможно, в будущем международное сообщество законодателей отойдет от страхов вмешательства в выборы посредством интернета, последствий фейковых новостей и прочих опасений той или иной степени адекватности, но на настоящий момент ситуация прямо противоположная. И в этом отношении отсутствие эффективно работающих российских законов может продемонстрировать потенциальные возможности механизмов саморегулирования и несколько успокоить эту массовую международную истерию.