Чтобы одержать верх над нашими оппонентами, нам нужно не закидывать их шапками, а усиливать технологическую базу, кадровый потенциал и оборонную мощь страны
Как и в случае с недавним заседанием Совета безопасности РФ, от выступления Президента России в Ялте ожидали сенсаций. Вернее, не ожидали, а надеялись, что вот, наконец-то, состоится что-то значимое, масштабное. Меняющее жизнь и расставляющее акценты. Связанное с Украиной, но имеющее мировое, универсальное значение.
Родное и вселенское
Мощный поток пропаганды, обрушившийся весной на российского обывателя, породил большие ожидания и надежды. Как оказалось, он затронул сокровенное, близкое почти каждому гражданину России: всеобщую мечту о возрождении Великой Страны и ее народа. Глобальная неустроенность, неуютность постсоветской России, ее слабость на протяжении 25 лет — все это стало актуальным и требующим решения. Причем решения немедленного — потому что полученная от Запада пощечина не могла оставаться без ответа. И ответ казался очевидным — после Крыма перейти к активной наступательной политике и «вернуть наконец-то то, что всегда было нашим».
Информационная волна по случаю украинских событий нашла для себя, как оказалось, давно готовое русло. В своем истоке оно было сформировано еще советской пропагандой, которая создавала каждодневный смысловой фон для нескольких поколений людей. Как теперь видно, сознание советского человека, отторгая откровенно лживые, искусственные идеи и не признавая в них ценностей (что породило целый культурный пласт антисоветизма), в то же время принимало те смыслы, которые находили отклик в его исторической, генетической памяти. Прежде всего — идею великой державы, великого народа, защитника правды и справедливости не только в своем, но и во внешнем мире. Эту во многом религиозную идею советское время наполнило антизападническим содержанием, превратив ее в идею дуальности мира, близкую к манихейству. В таком виде советское сознание восприняло ее и сохранило, передав новым поколениям.
Сейчас эта амальгама смыслов включает представление о России (и об ее народе) как об ослабевшей, но готовой «подняться» великой мировой державе.
Эта держава есть выражение справедливости и защиты (миссия, сделавшая столь важным элементом сознания не одного поколения память о Великой Отечественной войне). И у нее есть враги, желающие ей зла. Временно опустевшая «вражеская» ниша вновь быстро заполнилась — теми же персонажами, что и во времена холодной войны.
Ожидаемое возрождение идентичности, возобновление прерванного 25 лет назад хода времени («Россия пробуждается от сна / выходит из безвременья»), создало тот самый эффект консолидации, роста патриотизма и рейтингов российской власти. Общество проявило готовность к солидарности, мобилизации, движению вперед. Неспособные сменить вектор «оппозиционеры» оказались в изоляции и в подавленном меньшинстве.
Смысловая дезориентация
Однако во внешнеполитических процессах неожиданно возникла заминка, затем произошла смена акцентов (что многими было воспринято как перемена курса). Алармистская риторика по инерции сохранялась, постепенно смягчаясь, но еще продолжая выдавать эмоциональные сенсации. Правда, это уже были не столько патриотические эмоции, сколько проявления ненависти к конкретно обозначаемым, хотя и подчас мифическим, врагам-злодеям.
Неожиданно образовался смысловой вакуум, возникло состояние дезориентации. Прежний эмоциональный порыв трансформировался в напряженное ожидание, иногда переходящее в разочарование.
Однако последнее не стало всеобщим. В данный момент большинство верит и ждет принятия решений, открывающих эру новой великой России и одновременно дающих адекватный ответ Западу как глобальному ее оппоненту. Именно с этим связаны и повышенное внимание ко всем мероприятиям с участием президента, и постоянные слухи, в том числе вокруг гуманитарного конвоя. Но поскольку ничего судьбоносного не происходит, то возникает риск перегрева чувств, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Проблема, безусловно, не в самом внешнеполитическом курсе. Уже неоднократно говорилось, что он во многом является следствием недальновидности и ошибок последних 25 лет.
При этом, в сложившихся отнюдь не простых условиях, этот курс не лишен адекватности, хотя и продолжает традицию ретроактивных, запаздывающих ответов на вызовы — без построения опережающих стратегий. Но и с таким курсом можно решить многие актуальные задачи, например, в отношениях с Европой.
Проблема в том, как построена информационная политика внутри страны. Она, к сожалению, носит сугубо тактический характер, поверхностна, не ориентирована на создание социально-формирующих смыслов, а также механизмов обратной связи. С этим можно было мириться в стабильное время, когда основные контуры повестки не менялись месяцами и даже годами. Однако сейчас, когда необходимо поддерживать консолидацию общества, не допуская в то же время его радикализации, нельзя давать информацию ситуативно, без долгосрочной смысловой связности и без учета того, как она будет воспринята разными социальными группами.
Прежде всего, людям нужно объяснять причины принимаемых решений (или отказа от их принятия), а также общие направления политики. Общество должно знать стратегию государства, понимать ее и поддерживать. Готовить общественное мнение к предпринимаемым шагам нужно заранее, чтобы не порождать неверных трактовок. Вообще, этим мнением нужно управлять — с помощью правильно выстроенного смыслового ориентирования. Постоянно разговаривая с обществом, делясь с ним идеями, информацией, приглашая к обратной связи.
Далее, важно, чтобы в актуальную повестку попадали не только вопросы ввода или неввода войск на Украину, противостояния с Западом
Чтобы одержать верх над нашими оппонентами, нам нужно не закидывать их шапками, а усиливать технологическую базу, кадровый потенциал и оборонную мощь страны. Мы много говорим о чудесах китайской, японской, гонконгской экономик, но при этом не понимаем главного: эти страны не родились в рубашке и даже были лишены многого из того, что есть у нас — территорий, ресурсов. Они просто поставили перед собой цель добиться глобального лидерства и упорно к ней идут.
В этом состоит понятная, прагматичная идеология, лишенная избыточных (в данной парадигме) миссионерских смыслов. Успех России сейчас возможен только как успех в глобальной конкуренции — а для его достижения необходимы глубокая трансформация системы управления, экономической модели и снижение колоссальных на данный момент внутренних издержек. Вот о чем, в частности, должно дискутировать российское общество и на что, соответственно, следует направить информационную политику внутри страны.
Нет такой партии
Значимую роль в этом обсуждении должны играть партии — как представители различных социальных сегментов и выразители политических альтернатив.
Однако и тут мы наблюдаем опасную дисфункцию — на этот раз партийной системы, которая не берет на себя этой ответственной социальной роли. Партии не формируют и даже не формулируют повестку, не задают вопросов и не ищут на них ответов. Они не являются агентами общественной дискуссии и институтами, вырабатывающими решения. Их активность связана с избирательными кампаниями, где они в режиме «здесь и сейчас» будоражат чувства электората, после чего — в межвыборный период — почти полностью выпадают из публичного поля. Предлагаемые властью решения могут критиковаться партиями, но лишь в очень редких случаях они предлагают им альтернативу. Чаще же всего партии просто игнорируют значимые вопросы, а чтобы о них не забыли — создают разного рода курьезные информповоды.
Ровно об этом — поведение представителей фракций на встрече в Ялте.
Лидер ЛДПР сделал несколько, мягко говоря, причудливых заявлений, создающих ему, однако, топовую медийность. Другие партийцы больше выражали свою личную лояльность, чем обсуждали актуальные темы.
Так, помимо крымской и украинской тематики президент говорил о налоговой системе, возможной налоговой амнистии и недопустимости повышения налоговой нагрузки. Однако партии эти темы не подхватили, несмотря даже на то, что вечером того же дня появилось сообщение о внесенном в правительство законопроекте о введении налога с продаж, увеличивающем ту самую нагрузку. Не проявили они интереса и к темам с расходами на ОПК, или с финансированием развития Крыма. Они проигнорировали их так же, как ранее — обсуждение импортозамещения, промышленной политики
Часто говорят, что партиям «не дают» обсуждать подобного рода вопросы. Но это — лукавство, за которым стоит ставшее привычкой нежелание преодолевать сложности и отстаивать якобы чужие, а на самом деле — общие, а не только свои интересы.
Подводя итог, можно высказать несколько предложений:
Первое. В настоящее время необходимо сформировать стратегичную, долгосрочную и неразрывную (в части транслируемых смыслов) информационную политику. Объясняющую контекст и причины принимаемых решений, а также создающую понимание векторов проводимого страной курса. Эта политика должна консолидировать общество и учитывать мнения разных его сегментов через механизмы обратной связи. Не допуская одновременно их радикализации и делегитимации государства на фоне не оправдавшихся ожиданий.
Второе. Информационная политика должна базироваться на сбалансированной повестке, включающей как злободневные политические ситуации, так и вопросы долгосрочного социально-экономического развития страны (ее участия в глобальной конкуренции). Соответствующие идейные направления должны вырабатывать профессиональные «мозговые центры», а не только государственные чиновники.
Третье. Политические партии, в соответствии со своей социальной и идеологической привязкой должны участвовать в выработке альтернатив, обеспечивая реальное представительство всех основных социальных групп (и кадровые лифты). Партиям также следует сформировать «мозговые центры» для того, чтобы выдвигать осмысленные предложения. Актуальная повестка должна обсуждаться в ходе избирательных кампаний, чтобы не возникало отрыва электоральной реальности от реальности социальной (что ведет к абсентеизму и деинституционализации политики).
Необходимо понимать, что в стране возник спрос на социально-формирующие (и при этом подлинные) идеи и на результативную политику, на них основанную. Общество выразило доверие к политическим институтам, признавая их способность данный спрос удовлетворить. Если этого сейчас не сделать — последует кризис доверия и утрата легитимности, которую практически невозможно будет восстановить.