Смысл того, что происходит сегодня на Ближнем Востоке, не будет ясен, если мы не поймем, что сионизм представляет собой двойное отрицание исторической реальности иудаизма
Сионизм представляет собой квинтэссенцию процесса ассимиляции, который с конца XVIII века постепенно стирал еврейскую идентичность, и не только в той мере, которой представляет христианское национальное государство евреям. Решающим здесь является то, что, как показал Амнон Раз-Кракоцкин в своем образцовом исследовании, в основе сионистского сознания лежит другое отрицание, отрицание галута, то есть изгнания, как принципа, общего для всех известных нам исторических форм иудаизма. Предпосылки для концепции изгнания возникли еще до разрушения Второго Храма и уже присутствуют в библейской литературе. Изгнание — это сама форма существования евреев на земле, и вся еврейская традиция, от Мишны до Талмуда, от архитектуры синагоги до памяти о библейских событиях, была задумана и прожита из перспективы изгнания. Для ортодоксального еврея евреи, живущие в государстве Израиль, также находятся в изгнании. А государство по Торе, которого евреи ждут с пришествием Мессии, не имеет ничего общего с современным национальным государством, поскольку в его основе лежит именно восстановление Храма и жертвоприношений, о который государство Израиль даже слышать не хочет. И не стоит забывать, что изгнание, согласно иудаизму, – это не только состояние евреев, но и отсутствие мира в его целостности. По мнению некоторых каббалистов, в том числе Лурии, изгнание определяет само положение божества, создавшего мир и изгнавшего из него самого себя, и изгнание это продлится до наступления Тиккуна, то есть восстановления изначального порядка.
Именно это безоговорочное принятие изгнания с вытекающим из него отказом от всякой современной формы государственности является основанием для представления о превосходстве евреев по сравнению с религиями и народами, скомпрометировавшими себя компромиссом с государством. Евреи, наряду с цыганами, единственный народ, который отверг государственную форму существования, не вел войн и не запятнал себя кровью других народов.
Отрицая исторический смысл изгнания и рассеяния во имя национального государства, сионизм, таким образом, предал саму суть иудаизма. Потому не следует удивляться, что это отрицание породило еще одно изгнание, уже палестинцев, и привело к тому, что государство Израиль отождествило себя с самыми крайними и безжалостными формами современного национального государства. Упорные претензии истории, из которых диаспора, по мнению сионистов, должна была бы исключить евреев, идут в том же направлении. Но это может означать, что иудаизм, который не умер в Освенциме, сегодня, возможно, познает свой конец.
Quodlibet, 30 сентября 2024 г.