Санкции санкциями, а у России и США есть как общие опасности, так и общие интересы
Американцы приезжали в Москву прощупать обстановку в области развития новейших систем вооружений.
Больше никак не получается оценить ни сам визит делегации Национальной академии наук США в Российскую академию наук, ни более чем дипломатичные комментарии учёных по этому поводу. Словно слышишь лет сорок назад сообщения из Вены о ходе пресловутых переговоров о сокращении вооружений и вооружённых сил в Центральной Европе.
В самом деле: слова президента РАН Владимира Фортова о том, что «важнейшим предметом обсуждения была международная безопасность и нераспространение оружия массового поражения», — скорее набрасывают туман на подлинный смысл переговоров с американцами, нежели что-то поясняют. То, что показано, — предмет обсуждений между дипломатами, а не учёными.
А между тем, разговор между учёными длился, по словам Фортова, «дольше, чем запланировано». То есть было что обсудить. Что же?
Утечек в таких вопросах, конечно же, не бывает. Можно лишь предположить, опираясь на слова Фортова и его американского контрагента, председателя комитета учёных Национальной академии наук США по международной безопасности и контролю над вооружениями, профессора Рэймонда Джинлоса, что они «наметили план действий». И предположение будет нетрудным, ибо учёные договорились «реанимировать» работу ранее действовавших российско-американских комиссий в таких сферах как безопасность, энергетика, в том числе ядерная, космос и охрана окружающей среды.
А вот это уже — знак. Дело в том, что сам термин «реанимация» возник из-за того, что не далее как весною этого года власти США односторонне решили приостановить сотрудничество с Россией по ряду программ. В частности, в области энергетики, в том числе ядерной, в том числе связанной с безопасностью ядерных объектов. В качестве причины называлась, конечно, «агрессия Москвы в отношении Украины». Но почему при этом Вашингтон решил прекратить финансирование работ по повышению уровня защиты российских ядерных объектов — загадка.
Ограничения и остановки затронули и ряд других сфер научного сотрудничества между Россией и США, в том числе и космоса. Доходило до глупейших, в духе растаптывания куличков в детской песочнице, демонстраций, когда, например, делегацию Роскосмоса не пустили на 65-й Международный астронавтический конгресс в канадском Торонто. Всерьёз опасались прикрытия сотрудничества в МКС, где российские и американские космонавты как раз проводили ряд интереснейших совместных экспериментов. Тут, правда, прагматика взяла верх: американцы приняли к сведению предложение вице-премьера Дмитрия Рогозина доставлять своих астронавтов на станцию с помощью батута. На фоне его же слов, что «антироссийские санкции обязательно вернутся США и Евросоюзу бумерангом» это оказалось как раз тем случаем, когда вспоминается поговорка о доле шутки в каждой шутке…
И вот, похоже, наши американские партнёры, как уважительно называет их президент Путин, почувствовали какое-то действие возвращающегося бумеранга. Ибо санкции санкциями, а у России и США есть как общие опасности, так и общие интересы. А когда политики сцепляются в клинче, роль компетентных переговорщиков по угрожающим темам нередко переходит к учёным.
Об этом говорил, в частности, в одном из недавних интервью ТАСС академик Михаил Угрюмов.
Он вспоминал, в частности, Европейскую академию наук, в которую входят около 2000 известных учёных, в том числе свыше 40 нобелевских лауреатов. Разумеется, они не ведут там каких-то исследований — но это замечательная площадка для неформальных контактов, которым не мешает политика. Кроме того, говорил академик Угрюмов, учёные самим процессом своей исследовательской работы приучены давать различным явлениям точные определения, искать общий — научный — подход к пониманию тех или иных процессов, используют единый, в общем, аппарат для поиска ответов на самые сложные вопросы.
А раньше было довольно мощное Пагуошское движение учёных, выступающих за мир, разоружение и международную безопасность. Оно формально, существует и сегодня, и последняя его конференция проходила в ноябре прошлого года, год назад. Но движение, к сожалению, подвыродилось, о его заявлениях ничего не слышно — очевидно, потому, что в них нет ничего нового. И даже это понятно. Начинали его в 1955 году люди формата Эйнштейна и Жолио-Кюри, которые выступали за предотвращение мировой термоядерной войны и против использования ядерной энергии в мирных целях.
После окончания холодной войны угроза именно ядерной катастрофы отступила, и из-под Пагуошского движения некоторым образом вынули почву. Но в учёном мире всегда помнят о нём как о прекрасной площадке для общения даже в самые лютые метели и заморозки холодной войны. Заодно через учёных можно было неформально высказать идеи, которые политикам донести до другой стороны хотелось, но не позволял формат сложившихся отношений.
И вот в этом смысле визит американских академиков к нашим, при том, что в иные времена в нем не было бы ничего необычного, носит пусть небольшое, но символическое значение.
Символа чего? Того, что нынешний мир дошёл до той стадии, когда учёным неплохо было бы возродить некую интернациональную площадку, где уже они могли бы свободно обсуждать разные международные коллизии.
Ибо хотя наука не может совсем быть вне политики, но по прекрасной формуле Владимира Фортова, «политика должна быть вне науки».