Первый шаг к демократии в юго-восточных реалиях – это свобода политических объединений
Сейчас, когда начинается новый виток дискуссии на тему о том, «что всё-таки нужно Москве — только Юго-восток или вся Украина?», не менее значимой выступает проблема: как провести демократизацию Донецкой и Луганской … похоже, всё-таки областей, а не республик? Конечно, можно начать размышлять в категориях отсутствия политических сил, которые располагали бы как волей, так и ресурсами к демократизации. Вопрос о том, откуда они возьмутся, находится за рамками этой колонки. Тем более что есть ещё один столь же важный вопрос: что нужно будет сделать в первую очередь, если в регионе всё-таки появится практическая воля к демократизации?
Очевидно, что при всём желании сторонних наблюдателей майданы с их освежающим карнавалом на площадях Донецка и Луганска не только не послужат фоном для достижения договоренностей между группами соперников внутри кажущегося разобщённым правящего класса, но даже и не случатся. Как это ни парадоксально, но опыт других охваченных войной территорий показывает, что довольно быстро жители Юго-востока просто признают неизбежность демократии как наиболее приемлемых правил игры. Маятник из одного крайнего положения, нынче характеризуемого уличным беспределом, неизбежно устремится в противоположное. Большинство игроков согласны с тем, что оптимальный вариант — провести демократизацию без серьёзных потрясений.
Но реформы не должны быть косметическими.
Первый шаг к демократии в юго-восточных реалиях — это свобода политических объединений. Обеспечить её, казалось бы, просто: достаточно ввести правила, гарантирующие реализацию этого конституционного права граждан. Но тут появляется серьёзнейший вопрос о судьбе «Партии регионов» и Коммунистической партии. Притом, вне сомнений, чтобы заложить основы внутрирегиональной партийной системы уйдет некоторое время. Переходный период не будет долгим. Полгода — вполне достаточный срок для того, чтобы в качестве политических партий оформились как реально проявившее себя в течение последних девяти месяцев объединения, так и проекты, ныне лишённые организационной базы, но способные сформулировать привлекательные для избирателей программные позиции. Это запустит естественный механизм публичной конкуренции и послужит стимулом к трансформации существующих сегодня и признанных партий. Иначе они не выживут. Но другого пути к тому, чтобы они стали именно партиями, а не придатками административно-олигархического аппарата, улавливающего лишь изменения в киевских настроениях, просто нет.
Конечно, проявятся и проблема социальной базы. Никто не знает, сколько граждан из 750 000 беженцев предпочтут вернуться домой.
Разъехавшись по российским регионам, вынужденные переселенцы оказались в очень разных обстоятельствах. Кто-то твёрдо намерен остаться, отказавшись впоследствии от украинского гражданства, но кто-то воспринимает пребывание в России исключительно как временное. До настоящего момента более или менее непредвзятых социологических данных о настроениях беженцев и мотивах их сценарных действий не существует.
Но не менее важно и то, что в силу объективных причин связи между сегодня действующими политическими партиями и социальными группами утратили свою прочность. Партии перестали представлять позиции определённых слоёв и групп, на которые они ещё недавно опирались. Часть общества, чьи интересы выражает политическая партия, и тот электорат, который её непосредственно поддержит на выборах, не совпадают. Перестройка социетальной структуры, аморфность выделяемых общностей и возможность относительно открытой мобильности между ними способствовали отречению от сугубо групповых ценностей. На место идеологически ориентированным партиям уже приходят так называемые народные парторганизации. Представительство сугубо групповых, а значит и идеологически значимых интересов уступает место в целеполагании завоеванию максимальной части электорального рынка.
Вторым шагом к демократии стало бы устранение ключевого фактора, препятствующего политической конкуренции. Это — политическая ответственность местных властей за результаты голосований на вверенных территориях. До тех пор, пока мэр и глава района убеждён, что его собственное политическое выживание зависит от способности корректировать результаты выборов, он будет их корректировать. Поэтому законодательная отмена практики назначения глав муниципалитетов на Юго-востоке должна произойти одновременно с восстановлением свободы политических объединений.
Таким образом, на пути к демократии местные выборы должны бы предшествовать областным.
Новую электоральную систему надо привести в действие сразу после общенациональных выборов в Раду. Механизм состоял бы в прекращении полномочий действующих горсоветов, а затем в требовании о том, чтобы мэры, желающие остаться на следующий срок, сложили свои полномочия и участвовали в выборах во главе тех или иных партийных списков или как независимые кандидаты. Такой порядок позволил бы снизить возможности злоупотреблений в ходе избирательной кампании и при подсчёте голосов. Будут ли градоначальники, до сих пор числящиеся в «Партии регионов», баллотироваться от неё или от её наследницы? Это во многом зависит от того, сумеют ли партийные структуры на местах быстро адаптироваться к новым правилам.
Вопрос об избирательных системах, по которым будут проходить первые местные выборы, не имеет большого практического значения. Для начала достаточно устранить наиболее очевидные антидемократические элементы. Однако в перспективе долгосрочного демократического развития вопрос об избирательных системах может оказаться чрезвычайно важным. Сейчас у Москвы другая цель: продемонстрировать работоспособность предлагаемого дизайн-проекта по демократизации региона, показать, что Юго-восток вполне может сделать первые шаги не только без катастрофы и опасливой оглядки на Киев, но даже и без утраты управляемости на общенациональном уровне. Это вполне реально.