Мировой порядок — это вопрос степени: он меняется со временем в зависимости от технологических, политических, социальных и идеологических факторов, которые могут повлиять на глобальное распределение власти и сфер влияния. Он может быть радикально изменен как более широкими историческими тенденциями, так и ошибками одной крупной державы
После падения Берлинской стены в 1989 году и почти за год до распада Советского Союза в конце 1991 года президент США Джордж Буш-старший провозгласил «новый мировой порядок». Теперь, всего через два месяца после начала второго президентства Дональда Трампа, Кая Каллас, главный дипломат Европейского союза, заявила, что «международный порядок претерпевает изменения такого масштаба, какого не было с 1945 года». Но что такое «мировой порядок» и как он поддерживается и чем нарушается?
В повседневном языке порядок означает устойчивое положение вещей, функций или отношений. Таким образом, во внутренних делах мы говорим об «упорядоченном обществе» и его правительстве. Но в международных делах нет глобального правительства. Поскольку договоренности между государствами всегда подвержены изменениям, мир в некотором смысле «анархичен».
Однако анархия — это не то же самое, что хаос. Порядок — это вопрос степени: он меняется со временем. Во внутренних делах устойчивость государства может сохраняться, несмотря на определенную степень неуправляемого насилия. В конце концов, организованная и неорганизованная насильственная преступность остается фактом жизни в большинстве стран. Но когда насилие достигает слишком высокого уровня, это рассматривается как признак «несостоявшегося государства». Сомали может иметь общий язык и оставаться моноэтничным, но оно долгое время было местом борьбы кланов; «национальное» правительство в Могадишо имеет мало полномочий за пределами столицы.
Немецкий социолог Макс Вебер дал известное определение современному государству как политическому институту с монополией на законное применение силы. Но наше понимание легитимной власти основывается на идеях и нормах, которые могут меняться. Таким образом, легитимный порядок вытекает из суждений о силе норм, а также непосредственно описаний об объемах и характере насилия в государстве.
Когда речь идет о мировом порядке, мы можем измерить изменения в распределении власти и ресурсов, а также в соблюдении норм, которые устанавливают легитимность. Мы также можем измерить частоту и интенсивность вооруженных конфликтов.
Устойчивое распределение власти между государствами часто подразумевает войны, которые проясняют вероятный баланс сил. Но взгляды на легитимность войны со временем менялись. Например, в Европе XVIII века, когда король Пруссии Фридрих Великий хотел отобрать у соседней Австрии Силезию, он просто взял и отвоевал ее. Но после Второй мировой войны государства создали Организацию Объединенных Наций, которая определила законными только войны с целью самообороны (если иное не санкционировано Советом Безопасности).
Конечно, когда президент России Владимир Путин вторгся на Украину и оккупировал ее территорию, он утверждал, что действовал в целях самообороны из-за расширения НАТО на восток. Но большинство членов ООН проголосовали за осуждение его поведения, а те, кто этого не сделал, например, Китай, Северная Корея и Иран, разделяют его интересы в уравновешивании американской мощи.
Хотя государства могут подавать жалобы на других в международные суды, эти трибуналы не имеют возможности обеспечивать выполнение своих решений. Аналогичным образом, хотя Совет Безопасности ООН может уполномочить государства обеспечивать коллективную безопасность, он редко это делал. Каждый из пяти постоянных членов (Великобритания, Китай, Франция, Россия и США) обладает правом вето, и они не хотели рисковать большой войной. Вето действует как предохранитель или автоматический выключатель в электрической системе: лучше, чтобы погас свет, чем сгорел дом.
Более того, мировой порядок может стать сильнее или слабее из-за технологических изменений, которые меняют распределение военной и экономической мощи; внутренние социальные и политические изменения, которые меняют внешнюю политику крупного государства; или транснациональные силы, такие как идеи или революционные движения, которые могут выйти за рамки контроля правительств и изменить общественное восприятие легитимности господствующего порядка.
Например, после Вестфальского мира 1648 года, положившего конец европейским религиозным войнам, принцип государственного суверенитета был закреплен в нормативном мировом порядке. Но в дополнение к изменениям в принципах легитимности произошли изменения в распределении ресурсов власти. К моменту Первой мировой войны США стали крупнейшей экономикой мира, что позволило им определить исход войны путем военного вмешательства. Хотя президент США Вудро Вильсон пытался изменить нормативный порядок с помощью своей Лиги Наций, внутренняя политика США подтолкнула страну к изоляционизму, что позволило державам Оси попытаться навязать свой собственный порядок в 1930-х годах.
После Второй мировой войны на долю США приходилось половина мировой экономики, но их военная мощь уравновешивалась Советским Союзом, а нормативная сила ООН была слабой. С распадом Советского Союза в 1991 году США пережили краткий миг «однополярности», только чтобы перенапрячься на Ближнем Востоке, одновременно допуская неэффективное управление финансовым сектором, которое достигло кульминации во время кризиса 2008 года. Полагая, что США находятся в упадке, Россия и Китай изменили свою собственную политику. Путин приказал вторгнуться в соседнюю Грузию[1], и Китай заменил осторожную внешнюю политику Дэн Сяопина более напористым подходом. Между тем, устойчивый экономический рост Китая позволил ему сократить отставание с Америкой.
Относительно Китая, американская мощь снизилась; но ее доля в мировой экономике осталась на уровне около 25%. Пока США поддерживали прочный союз с Японией и Европой, они представляли бы более половины мировой экономики по сравнению со всего лишь 20% Китая и России в сумме.
Сохранит ли администрация Трампа этот уникальный источник постоянной мощи Америки, или Каллас права, что мы находимся на переломном этапе? Годы 1945, 1991 и 2008 также были поворотными. Если будущие историки добавят 2025 год в этот список, это будет результатом политики США – нанесенной себе раны – а не неизбежного естественного развития.
[1] Автор путает хронологию событий. Пятидневная война или Принуждение Грузии к миру случилось в начале августа 2008 года, тогда как острая фаза мирового финансового кризиса, связанная с крахом системных банков США, приходится на сентябрь 2008 года – прим. пер.