Запуск тяжелой ракеты «Falcon Heavy» с мыса Канаверал в США вызвал шквал эмоций и новый виток интереса к главе компании «SpaceX» Илону Маску.
Отдельный восторг аудитории вызвал вывод на гиперболическую орбиту Земли спортивного автомобиля «Tesla Roadster» с манекеном в скафандре за рулем. Данное событие получило самые разные диаметрально противоположные оценки, за которыми, как всегда, трудно разобрать истинный смысл победы Маска.
Политический феномен и экономическая непотопляемость Илона Маска заключается прежде всего в том, что он, в отличие от не менее одиозных представителей Силиконовой долины наподобие Марка Цукерберга или Эрика Шмидта, одинаково органично вписался в большой идеологический паттерн и эпохи Барака Обамы и эпохи Дональда Трампа. Если при Обаме Маск служил иконой хипстерской креативной экономики (с ее сомнительным финансовым бэкграундом), то теперь он же становится символом технического прогресса в его «традиционной» версии и «консервативном» восприятии. Вернее, именно Маск сумел совместить эти, казалось бы, идеологически плохо совместимые блистательно-неопределенный бренд постиндустриальной экономики с ностальгическим образом реиндустриаизации.
Американский постфордизм оказался идеологически недооценен не только в России, но и прежде всего в самих США. Он одновременно стал способом преодоления противоречий индустриального общества и маркирует его триумф. Действующие представители цифровой экономики сохраняют формальную дистанцию с Трампом, Маск же ее устраняет. Не случайно креативный «пузырь» сдувается именно «руками» Маска. Мечта о научно-техническом прогрессе (воплощенная в свое время в образах сериала «Star Trek»), вернулась. Вновь — это американская мечта. И этот оптимизм гораздо более основателен чем во времена Обамы.
Обамовская версия Маска была простой и понятной для критики спекулятивного финансового капитализма, трамповский рестайлинг делает его недосягаемым для подобной критики. Благодаря Трампу Маск оказался идеологически непотопляем, не разоблачаем, даже если все предприятие лопнет. Поменялся однако не Маск с его «фокусами», поменялся контекст. И упустить это изменение для внешнего мира означает идеологически проиграть бренду Америки.