Когда ищешь конкретную фигуру, которая лучше всего представляет худшие тенденции нашего жестокого века, первыми именами, которые приходят на ум, являются Яхья Синвар (лидер ХАМАС в Газе), Биньямин Нетаньяху, Ким Чен Ын и др
Но это в первую очередь потому, что нас бомбардируют новостями об этих лидерах. Если мы расширим объектив, чтобы учесть те ужасы, которые западный медиамейнстрим в значительной степени игнорирует, то те, кто ведет гражданскую войну в Судане, выделяются еще больше. Новые полевые командиры страны демонстрируют чудовищную жестокость и безразличие к своему собственному народу (или к тем, кто живет на контролируемых ими территориях), в том числе систематически препятствуя потоку гуманитарной помощи и забирая большую ее часть себе.
Ситуация в Судане обнажает глобальную экономическую логику, которая обычно не вылезает наружу. Еще в 2019 году благодаря массовым демонстрациям оказался свергнут старый диктатор страны Омар аль-Башир, но чье правление по крайней мере поддерживало подобие мира и стабильности после отделения Южного Судана - преимущественно христианской страны, которая теперь также погрязла в гражданской войне. Затем, после краткого периода под властью переходного правительства и возобновления надежд на демократизацию, разразилась кровавая война между двумя мусульманскими военачальниками: генералом Абдель Фаттахом аль-Бурханом, лидером Суданских вооруженных сил (СВС), который по-прежнему номинально является главой государства, и Мохамедом Хамданом Дагало (или Хемедти, что означает «маленький Мохамед»), командующим Силами быстрой поддержки (СБП) и одним из самых богатых людей страны.
Именно СБП отвечают за ряд наиболее ужасных злодеяний, отмеченных в период текущего конфликта, включая резню в Хартуме 3 июня 2019 года, когда было убито более 120 протестующих, сотни ранены, тысячи женщин изнасилованы и множество домов было разграблено. Совсем недавно силы Дагало спровоцировали новый виток насилия, когда 15 апреля 2023 они начали широкомасштабное наступление на базы СВС на территории всей страны, в том числе в столице Хартуме.
Хотя обе стороны говорят о том, что борются за демократию, никто не воспринимает такие заявления всерьез. На самом деле они имеют в виду: «Сначала мы должны выиграть войну, а потом посмотрим». Это понятная позиция. Для всех участвующих в конфликте лиц относительно мягкая диктатура, такая как режим Поля Кагаме в Руанде, вероятно лучшее, на что можно рассчитывать в реалистическом сценарии.
Еще больше осложняет ситуацию деятельность внешних сил. Они, как сообщается, снабжают СБП боеприпасами, вертолетами и оружие до такой степени, что они оказалсь сильнее, чем СВС. Тем временем СВС нашли себе собственных покровителей, не в последнюю очередь это оказался Китай.
Но у СБП есть еще одно важное преимущество: Дагало контролирует регион с крупными запасами золота, что позволяет ему закупать необходимое вооружение. Таким образом, перед нами печальная правда, с которой сталкиваются многие развивающиеся страны: природные ресурсы с такой же вероятностью могут стать источником насилия и нищеты, как и основой мира и процветания.
Наиболее ярким примером в данном случае является Демократическая Республика Конго, которая долгое время испытывала проклятье в связи со своими запасами критически важных минералов, алмазов и золота. Если бы у страны не было таких ресурсов, она все равно была бы бедной, но могла бы быть более счастливой и мирной. ДРК также является показательным примером того, как развитый Запад провоцирует массовую миграцию. За фасадом «примитивных» этнических страстей, снова разыгрывающихся в африканском «сердце тьмы», можно различить несомненные контуры мирового капитализма.
После падения Мобуту Сесе Соко в 1997 году ДРК перестала существовать как функционирующее государство. Ее восточный регион теперь включает множество территорий, управляемых местными полевыми командирами, чьи армии вербуют детей, торгуют наркотиками и параллельно поддерживают деловые связи с иностранными корпорациями, которые эксплуатируют минеральные запасы региона. Такая договоренность выгодна обоим партнерам: корпорации получают права на добычу полезных ископаемых без необходимости платить государственные налоги, а военачальники получают деньги на покупку оружия. Многие из этих полезных ископаемых затем оказываются в наших ноутбуках, мобильных телефонах и других высокотехнологичных продуктах. Проблема не в «диких» обычаях местного населения; проблема в иностранных компаниях и богатых потребителях, которые покупают их продукцию. Уберите их из уравнения, и все здание этнической войны рухнет.
ДРК не является исключением, о чем свидетельствует фактическое расчленение — или, скорее, конгоизация — Ливии после вмешательства НАТО и падения Муаммара Каддафи в 2011 году. С тех пор большая часть территории Ливии управляется местными вооруженными бандами, которые продают нефть непосредственно иностранным покупателям, напоминая нам о стойкости капитализма в обеспечении стабильных поставок дешевого сырья. Вот почему столь большое число стран с богатыми запасами полезных ископаемых обречены на ресурсное проклятие.
Трагический итог заключается в том, что ни одна из сторон в текущих конфликтах не является невинной или праведной. В Судане проблема не только в СБП - обе стороны ведут в одну и ту же кровавую игру. Ситуацию нельзя сводить к «отсталым» людям, которые не готовы к демократии, потому что на самом деле речь идет о непрекращающейся экономической колонизации Африки — и не только Западом…
Янис Варуфакис красноречиво писал о переходе капитализма к технофеодализму, о чем свидетельствуют фактические монополии крупных технологических компаний на соответствующих рынках. Однако в таких странах, как Судан и ДРК, мы имеем нечто большее, чем средневековый феодализм. На самом деле, оба описания верны: мы все больше живем в условиях сочетания высокотехнологичного и аналогового феодализма. Вот почему Хемедти — даже больше, чем Илон Маск — является истинным аватаром нашей эпохи.
(Публикуется с небольшими сокращениями)