Понятно уже практически всем, что надежды на то, что мир в условиях глобализации перейдет к устойчивому бескризисному развитию, не оправдались
В мире каждый год, начиная с 2010-го, стартует с надежд на то, что мировой кризис уже в этом году будет, наконец, преодолен, и мировая экономика покажет устойчивый рост. И каждый раз эти надежды не оправдываются. Вот и в этом году, в январе, в США радовались показателям роста занятости, увеличению производства, оживлению на финансовых рынках, но вот в мае появился отчет за первый квартал, который всех привел в уныние: ВВП США сократился за год почти на 3% или на половину триллиона долларов (для сравнения — это сокращение равно полной стоимости всего российского годового экспорта). Даже для такого гиганта как США это много. Пять лет экономика США, как и вся мировая экономика, не может преодолеть последствия кризиса 2008 года. Нет и не намечается резкого выхода из посткризисной депрессии, характерного для многих кризисов прошлого. Экономисты в тревоге, перспектива выглядят безрадостно.
Понятно уже практически всем, что надежды на то, что мир в условиях глобализации перейдет к устойчивому бескризисному развитию, не оправдались. Эффект глобализации работает на устойчивый рост только при расширении глобального экономического пространства с включением в него все новых и новых национальных рынков, как было в 1990 — 2000 годах (Восточная Европа, Россия и СНГ, Китай, Юго-Восточная Азия, Южная Африка и др.). В условиях же стабилизации глобального экономического пространства, цикличность национальных экономик через синхронизацию преобразуется окончательно в глобальную цикличность, которая таит в себе неотвратимую всемирную угрозу. Все совместные усилия международных финансовых институтов, национальных регуляторов и правительств государств-экономических лидеров не в силах ей противостоять, хотя и способны ненадолго оттянуть начало резкого нелинейного спада-надлома.
Так, острые предкризисные явления в секторе недвижимости США и на рынке ценных бумаг начали вырисовываться еще в 2006 году, а острая фаза кризиса пришлась только на осень 2008 года. Усилиями ФРС, правительства США и отчасти европейских финансовых институтов удалось примерно на два года задержать кризис и смягчить его течение. Но за все приходится платить — острая фаза растянулась почти до полутора лет, а выход из кризиса также продлится на долгие годы.
В результате глобальный мировой цикл при совокупных усилиях ответственных мировых и национальных институтов, направленных на выравнивание экономических диспропорций в различных его фазах, сегодня может растянуться с классических 8 — 12 лет до 14 — 18 лет.
Иллюстрация по поверхностной аналогии: с появлением современных лекарственных средств острое инфекционное заболевание можно было начать лечить на стадии продрома, в острой фазе и в период реконвалесценции (скажем, противовирусными препаратами, антибиотиками). При этом все фазы растягиваются, болезнь протекает не так остро, но склонна задержать период выздоровления с тенденцией перейти в хронику. Вот и острый экономический кризис разрушителен, депрессия тяжела, но выход из него достаточно быстр, и выздоровление экономики наступает ускоренно. Кризис же «залеченный» склонен в длительной депрессии, приобретет хронический характер, подвержен рецидивам спада (пресловутая «вторая волна кризиса»).
С учетом изложенного, можно ожидать следующее развитие событий в глобальной экономике до 2025 года: кризисно-депрессивная фаза продлится до 2016 года включительно (составив от начала около 8 лет), устойчивый экономический рост глобальной экономики следует ожидать в период с 2017 до 2001 года включительно (около 5 лет), далее начнется грозная предкризисная фаз перегрева. Примерно от одного года до трех лет мировые финансовые институты, ФРС, европейский Центробанк и прочие регуляторы, вместе с правительствами развитых стран будут сражаться с наступающим кризисом в меру своего понимания и учета общих глобальных задач, а также противостоящего такого пониманию привычного национального эгоизма.
Потом кризис возьмет свое, и очередной обвал случится, скорее всего, в период 2023 — 2025 годов, после чего депрессия продлится до середины тридцатых годов, не меньше, так как фаза депрессии будет в дальнейшем только удлиняться по мере стабилизации объемов глобального рынка и дальнейшей координации усилий ряда международных и национальных институтов. Мир экономики будущего — преимущественно депрессивный мир. Но эти события уже за пределам временных рамок нашего рассмотрения.
Россия не останется в стороне от глобального кризиса, и ее ждут серьезные потрясения. Мало что у нас изменилось за последние 10 лет: мы экспортируем, в основном, энергоносители, металлы, оружие и сырье в объеме более пятой части от всего своего ВВП, импортируем преимущественно продукцию машиностроения, станки, оборудование, продовольствие и потребительские товары примерно на две трети от объема поступлений от экспорта. За счет того же экспорта не менее чем наполовину наполняется консолидированный бюджет Российской Федерации, благодаря экспорту формируются резервы бюджетных фондов и золотовалютные резервы Центрального
Россия основательно интегрирована в глобальную экономику, и в этом плане, хоть и экономически уязвима, одновременно, политически защищена.
Ловушка среднего уровня развития, в которой мы успешно пребываем, помогает нашему партнерству, ведь в период затянувшегося восстановления после кризиса страны-партнеры дорожат прочными связями с Россией как крупнейшим экспортером ресурсов, значительным рынком сбыта и вполне надежным заемщиком. В то же время на мировых рынках (кроме сырьевых, металлов и вооружений) Россия малозаметна и не воспринимается развитыми странами как конкурент. Именно поэтому такими бутафорскими выглядят санкции того же Европейского Союза в отношении России в связи с ситуацией в Крыму и на востоке Украины. Никому не нужно ставить под угрозу экономические связи. В период же подъема и разогрева мировой экономики российское сырье и возможности российского финансового рынка для спекулянтов стимулируют дополнительный интерес зарубежных партнеров к России. И в острой фазе кризиса, когда все государства заняты своими проблемами, но нуждаются в координации усилий с Россией, и ждут от ее правительства помощи и участия.
Глубокая интеграция России в глобальную экономику делает ее особо чувствительной к мировой цикличности, но нас выручает наличие резервов у государства, могущего оперировать огромными в масштабах страны ресурсами, что проявилось во время острой фазы кризиса 2008 — 2009 годов.
С тех пор мало что изменилось, и нам придется встречать кризис первой половины двадцатых годов, находясь примерно в том же положении, что и пятнадцать лет тому назад. Очевидно, необходимо будет в «жирные годы» (2017 — 2023) подготовить страну к испытаниям, для чего не только сосредоточить ресурсы консолидированного бюджета, бюджетных фондов и Центрального банка и материальные запасы, но подготовить мероприятия по обеспечению замещения импорта, ограничению вывоза капитала, а в крайнем случае, задействованию в поддержании устойчивости страны силового блока.
При этом, естественно, просматриваются политические риски, связанные с избирательными циклами по выборам в Государственную Думу, отчасти, в Московскую городскую Думу (как-никак, столица), и особенно выборами Президента России. Насколько они велики?
Можно отметить, что выборы в Госдуму в 2016 и 2021 годах, выборы Президента в 2018 году и выборы в Мосгордуму в 2019 году приходятся на фазу уверенного экономического роста и в этом аспекте будут проходить в обстановке благоприятствующей успеху властей. Можно уверенно предполагать, исходя из прогноза мирового и национального экономического роста, что если Владимир Путин даст согласие баллотироваться на выборах Президента России в 2018 году, высокую вероятность его победы уже в первом туре. А вот выборы Президента России в 2024 году (с «довеском» выборов в Мосгордуму) могут прийтись на сложное и трудно предсказуемое время перегрева и надлома, то есть на острую фазу кризиса.
В этом особой опасности нет — в момент острой фазы кризиса наступает общий испуг у представителей всех слоев населения, большинство стремится плотнее прижаться к власти, ищет защиты у государства. Выборы президента Обамы в США пришлись на острую фазу кризиса 2008 года и проходили в обстановке консолидации и мобилизации американского общества.
Также не представляется опасным, если в период избирательной компании 2024 года будет продолжаться фаза перегрева, сопровождающаяся эйфорией от кажущихся перспектив невиданного процветания на фоне дорожающей нефти. В этих условиях состоялись выборы Дмитрия Медведева в начале 2008 года, и все прошло как по маслу.
Опасным является только такой вариант, когда национальные регуляторы, мировые институты, правительства развитых стран совместными усилиями не смогут оттянуть начало глобального кризиса больше чем на год, и он разразится уже в 2022 году или в первой половине 2023 года.
Тогда от момента острой фазы кризиса до выборов Президента России может пройти от 1,5 до 2,5 лет, что делает ситуацию весьма напряженной и опасной. После испуга в острой фазе и некоторой адаптации к печальным реалиям экономической депрессии, в обществе часто нарастает недовольство, начинается бурление, усиливается оппозиция. Тому свидетельство бурные события в ряде европейских стран в период 2010—2013 годов, московское движение оппозиции в 2011—2012 годах, тогда потерпевшее поражение, а также киевский «евромайдан» 2013 года, закончившийся государственным переворотом в феврале 2014 года. Опасно также и то, что политические структуры и организации ряда зарубежных партнеров, заинтересованных в смене политического режима в России, активируются в период депрессии, в том числе, чтобы не попасть под сокращение и не потерять финансирование.
Следует предусмотреть и такое возможное развитию событий, заранее продумать стратегию и тактику избирательной кампании 2014 года. Десять лет — это самый разумный срок для перспективного политического планирования.