Госдума приняла в третьем, заключительном чтении закон об уголовной ответственности за создание "групп смерти" в интернете. Организаторам таких сообществ будет грозить до шести лет тюрьмы. Тем, кто вовлекает несовершеннолетних в смертельно опасные игры, — до трех лет
Этот закон — результат беспрецедентной общественной кампании, развернувшейся после выхода статьи Галины Мурсалиевой о подростковых самоубийствах, к которым, по мнению "Новой газеты", детей последовательно и систематически склоняют взрослые изверги из того самого интернета. Зачем? Ну, может, "общество таким способом защищают". В представлении Мурсалиевой, администраторы подростковых групп "Синий кит" и "Тихий дом" напоминают Джека-потрошителя.
Статья Мурсалиевой стала удивительным документом эпохи. Взрослая женщина, бесконечно далекая от интернета и молодежной культуры, с размаху плюхнулась в детскую песочницу и скрупулезно описала этот странный, чужой мир в привычных себе категориях. Она дешифровала страшный символ "ОНО", оказавшийся слегка видоизмененным коммерческим логотипом. Проанализировала таинственные кодовые слова вроде "Го выпиливаться". Насмотрелась страшных видео, наслушалась страшной музыки, перерыла тонны детской переписки в качестве замаскированного репортера (50-летний журналист в роли школьницы — сюжет из молодежных комедий!). Наверняка, работа над текстом отняла много сил и в 04:20 Мурсалиева даже не ложилась.
Страшные высотки провинциальных городов, безутешные родители, характеристика, которую учительница пишет на уже мертвого ребенка (и мать об этой характеристике беспокоится), — Мурсалиевой удалось создать в тексте настолько густую атмосферу страха, отчаяния, депрессии, паранойи, что ревнителям культуры подросткового суицида впору завидовать. Сходу не скажешь, где страшнее — в тексте "Новой газеты" или в почившей f57.
Статья Мурсалиевой за год собрала более трех миллионов просмотров, но при этом, похоже, не понравилась вообще никому. Либо люди смотрели и плевались, либо просто не понимали. Против "Новой газеты" тут же солидарно выступили "Медуза" и Лента.ру, Кристина Потупчик и Михаил Пожарский. Люди клеймили Мурсалиеву за конспирологию и сознательное разжигание паники. Казалось, каждый 20-40-летний критик "Новой газеты" отчаянно ассоциирует себя именно с подростком, у которого Мурсалиева рекомендует копаться в аккаунтах, плеере и личных вещах.
Крестовый поход против старомодной моралистки-алармистки из главной газеты российской интеллигенции продолжался даже тогда, когда стало понятно, что самоубийства-то были. И игры опасные были. И даже эти — как их? — кураторы, они тоже были. Конечно, где-то Мурсалиева приврала, где-то преувеличила, историю об ордене взрослых людей, нацеленных на истребление школьников, очевидно, просто, выдумала. Филипп Лис, что ли, взрослый? Сразу вспоминается видео, где к нему в квартиру вламываются силовики, а он прячет голову под одеялом, и голос мамы за кадром: "Филипп, вылезай! Ну, давай уже!" Она, наверное, с такой же интонацией просит его надеть тапочки или помыть посуду.
Никого злее Филиппа Лиса в этой истории так и не нашлось. Администраторы "групп смерти" все сплошь оказались психологами-волонтерами, приманивавшими к себе неуверенных в себе школьников для того, чтобы поддержать и отговорить от самоубийства. А Филипп Лис в интервью Ленте.ру признался: "Я — аморальный человек". Разве это не здорово? Интервьюер тебя спрашивает: "Почему ты совершил такие-то и такие-то плохие поступки?", а ты: "Я — аморальный человек!"
Последний всплеск интереса к "группам смерти" был связан с каким-то опереточным сюжетом о гопниках из южных регионов России, которые приставали к детям с сообщениями в духе "Привет, я — твой куратор в игре "Синий кит", и первое задание… а если ты не выполнишь, мы убьем твоих родителей". Но там на одного "школьника" было девять хохотунов из Твиттера. Подопечные просились замуж, рисовали не тех животных не на тех частях тела, доводя "кураторов" до откровенного безумия. Тема окончательно перекочевала в разряд юмористических, когда фраза "Привет, я — твой куратор в игре "Синий кит"" стала восприниматься как идеальное начало для любой переписки.
Но ведь изначально все эти "скрытые паблики" и аутентичная подростковая мифология, которая вокруг них циркулирует, — совсем не смешные. Мурсалиеву и людей ее круга во многом можно понять. Конечно, не в том, что они принимают общеупотребительный сленг за тайное послание. Их можно понять в том смысле, что последнее издание подростковой суицидальной культуры действительно выглядит довольно отталкивающим даже для 20-летнего человека.
Потому что "Ня.Пока" — это все-таки круто. Это идеально красивая, лаконичная фигура, буквально произведение искусства. Но Рину Паленкову знает весь интернет, ее образ никогда не был специфической принадлежностью к той субкультуре, которую пытается исследовать Мурсалиева.
А конкретная субкультура, ассоциирующаяся с "китами", "Тихим домом" и f57, — совсем на любителя. Вряд ли можно сказать, что это именно культура самоубийц. Скорее это культура людей, которым очень нравится быть напуганными, униженными и ничего не понимающими. Мы с вами, взрослые люди, смотрим фильмы ужасов для удовольствия: драматургия, режиссура, актерская игра, саспенс, юмор, аллюзии и цитаты. Нам вряд ли понравилось бы просто полтора часа сидеть и смотреть на что-нибудь мерзкое, печальное, страшное. А вот в "группах смерти" дети бесконечно смотрели "криповые" видяшки, слушали "тревожную" музыку, размышляли над бессмысленными сочетаниями слов, преподносимых как мудрость, и выполняли довольно дурацкие задания в квесте с дополненной реальностью.
А Мурсалиева смотрела на все это и просто не могла поверить, что реальные люди, пусть даже дети, могут заниматься настолько дикими вещами. Проще представить себе изощренных дьяволов в хороших костюмах, которые "убивают наших детей".
Все-таки эмо были как-то душевнее. Да, Аня Носова из сериала Гай Германики "Школа" "выпилилась". Другую девочку "запекли и съели с картошкой", но у всего этого были какие-то витальные черты. Взрослые понимали, что есть челки, есть ошейники, есть группа Tokio Hotel. И все это вместе складывается в какую-то легко узнаваемую, привычную и рутинную "подростковую придурь". Любая молодежность в том и состоит, чтобы строить из себя печального и понурого, а на деле испытывать жеребячий восторг перед громадой жизни, наслаждаться новеньким пружинистым телом и телами других людей. Биология издает животный вопль: "Я счастлив", а голова нахлобучивает сверху для красоты что-то в духе "Я хочу умереть!"
А эти новейшие самоубийцы из "контактика"? Они ведь даже с клауд-рэпом не ассоциируются. Я как-то раз ехал в электричке, и там группа крупных смешливых кровь с молоком школьниц на протяжении часа беспрерывно ела мороженое и бургеры, пила газированную воду, топала ногами и орала песни Фараона под аккомпанемент мобильника. Контролерам они заявили, что денег нет, но выходить они не собираются, и я до самого Конакова слушал про "сквирт в лицо". Нет, они не были похожи на завсегдатаев суицидальных групп.
Короче говоря, нет никаких осязаемых культурных трендов в офлайне, с которыми подросток, испытывающий интерес к суициду, мог бы себя ассоциировать. Нет никакого большого проекта, к которому он мог бы присоединиться. Вот и остаются в сухом остатке безумная сталкерская мистика "Тихого дома", дешевая лирика "про китов" и "кураторы" с предъявами типа "Охренел, что ли, отказываться? Ты не имеешь права! Все, ты в игре! Давай, выпиливайся, мр*зь, а то убьем твою сестренку!"
Суицидников фактически загнали в культурное гетто, а потом удивляются, чего они так одичали. А просто не надо бесконечно все запрещать. Создали бы лучше какую-нибудь хорошую мрачную субкультуру, но только содержательную, чтобы не просто фотки порезанных рук и белый шум в колонках, а еще какой-то эстетический, мировоззренческий, воспитательный компонент. Типа "Депрессия и патриотизм", "депрессия и инновации". Чтобы дети — и на виду, и при деле. И не надо было у них в смартфонах копаться.