Сегодня многие будут поминать СССР. Такой уж день — 30 декабря, очередная годовщина создания Советского Союза. Как обычно, воспоминающие разделятся на две большие группы и несколько мелких
Одни будут поминать о достижениях, сделанных в СССР. По хронологии — всеобщая ликвидация безграмотности, индустриализация, модернизация сельского хозяйства, победа в Великой Отечественной войне, создание атомного оружия и атомной промышленности, первый выход в космос и так далее. Либо же по значимости — Победа, Космос, Социальные Гарантии, Всеобщее Равенство.
И Август 1991-го как конец всего.
Другие вспомнят гражданскую войну, ЧК, бессудные расстрелы, беду коллективизации в ходе модернизации сельского хозяйства, репрессии 30-х годов, всеобщую нищету и голод до и после войны, шараханья из крайности в крайность при Хрущёве, застой при Брежневе, всеобщие дефициты…
И Август 1991-го как венец всему.
На самом деле и те, и другие будут говорить не об СССР. Они будут говорить о достижениях и диалектически связанных с ними проблемах социального строя, устанавливавшегося после каждого переворота во власти.
После октября 1917 года начался не социализм и не провозглашённые при нём равенство, братство и режим социальных гарантий. Установилась диктатура пролетариата, то есть по факту — диктатура коммунистической партии в интересах мировой революции. И создание СССР в 1922 году было лишь очередным прозорливым шагом Владимира Ленина ради победы этой самой мировой революции: к какой-то отсталой России страны «победившего пролетариата» присоединяться не будут — а вот к безликому и наднациональному союзу советских республик придут с готовностью.
Но диктатура, тем более диктатура меньшинства автоматически требовала репрессивного аппарата ЧК, поражения кого-то в правах и военного коммунизма. И они появились.
В ноябре 1927 года большевизм как авангард мировой революции был разгромлен, и началось «построение социализма в одной отдельно взятой стране». На деле это означало создание самодостаточного государства, способного противостоять тогдашним передовым странам.
В этих условиях возникла необходимость сбора всех ресурсов в одних руках, а значит, огосударствление всего и вся. Отсюда родилась необходимость концентрации власти в таком государстве тоже в одних руках, а значит, построение железной властной вертикали без малейшего поползновения на коррупцию и недисциплинированность. Отсюда выросла необходимость чисто управленческих репрессий — как для вящей мобилизации масс и особенно правящей верхушки, так и для подавления сопротивления как справа, так и слева.
И под прежним наименованием СССР возникла всё ещё наднациональная, но национальная империя. Если быть точным — общенациональная империя без деления или, ещё точнее, с подавляемым делением на национальности. Но союз советских республик формально сохранялся.
В июне 1953 года эта империя была ликвидирована, а её адепты и защитники были в свою очередь ликвидированы физически (меньшею частью) или политически (в основном). На её базе, на базе сильной власти, сильной промышленности, модернизированного сельского хозяйства стало развиваться уже нормальное социальное государство. С тем самым всеобщим равенством, братством и социальными гарантиями.
Проблема этого нового государства состояла в том, что оно возникло как партократическое. Во главе его стоял, образно говоря, не премьер или президент, а руководитель коммунистической партии. И если для социального общества всеобщего равенства это было нормально и закономерно, то для промышленного, сельского, научного производства уравниловка означала ликвидацию конкуренции, а значит, потерю мотивации и застой.
Пинками и мобилизацией всё новых природных ресурсов удавалось производственную махину империи как-то заставлять работать — но не развиваться. Символом этого стал тот же Космос, созданный при империи в невероятно короткие сроки и начавший замирать и почти отмирать при партократическом государстве. И если бы не конкуренция, политическая, но прежде всего военная, с альтернативной социальной системой, то космонавтика отмерла бы вовсе, как отмерли не необходимые для обороны межпланетные станции.
Потери качества при таком порядке были неизбежны, ибо там, где без качества не обойтись, его обеспечивала военная приёмка, а где её не было, царили изделия, покупаемые лишь по необходимости или от отчаяния. Отсюда — дефициты, спекуляции, преклонение перед заграницей, которая качество обеспечивала. А главное — возникала экономическая рента на дефиците, которую присваивали спекулянты, торговцы, подпольные цеховики и… И, разумеется, партномеклатура. Как правящая и потому в первую очередь присваивающая ренту элита.
И август 1991-го стал венцом и концом всего. Присвоение спекулятивной ренты было узаконено, но производство из-за этого рухнуло. И сельское хозяйство.
А теперь вопрос: при чём тут СССР? А ни при чём! СССР был всего лишь географическим фоном для этих процессов. Они происходили бы точно так же, победи в своё время концепция Сталина об автономизации республик без права на отделение.
Поэтому после отказа от идеи использовать Россию в качестве топки для мировой революции разделение прежней территории Российской империи на союзные республики теряло всякий политический и административный смысл. И продолжалось чисто по инерции — как ни к чему на деле не обязывающая дань национальным партийным элитам.
Зато это деление оставалось тикающей под единой страной миной. Которая и взорвалась в 1991 году. Ибо нет слаще ренты, чем рента от эксплуатации собственного государства.
Должны ли мы, особенно в России, отмечать дату закладки мины под собственной страной?