Парадокс заключается в том, что некоммерческая реализация программ искусственного интеллекта, хотя и является шагом в сторону от капитализма, каким мы его знали, в конечном итоге укрепляет власть наших новых феодальных хозяев
Коммунистические страны до 1990 года считали объём производства стали высшим мерилом прогресса, и эта одержимость привела их к краху. Вспомним, что целью «Большого скачка» в Китае в конце 1950-х годов, завершившегося мегакатастрофой, унесшей десятки миллионов жизней от голода, было превзойти Великобританию по производству стали. С момента появления ChatGPT мир искусственного интеллекта определялся схожей одержимостью: масштабом. Компании стремились создавать всё более крупные модели, обучать их на невообразимо больших наборах данных и тратить миллиарды на инфраструктуру, необходимую для поддержания быстрого роста.
Неудивительно, что запуск нового чат-бота китайской компании DeepSeek был воспринят как звонок будильника для американских технологических компаний, участвующих в глобальной гонке за господство в сфере искусственного интеллекта. Появление DeepSeek, создавшей свой чат-бот модели R1 за малую долю стоимости конкурентов, таких как ChatGPT от OpenAI и Gemini от Google, 27 января 2025 года привело к снижению стоимости ведущего американского технологического индекса на 1 триллион долларов. Хотя впоследствии стоимость в значительной степени восстановилась, шок не прошел даром. Запуск модели R1 от DeepSeek сравнивали с поворотным моментом в космической гонке между США и СССР: его называли «запуском Спутника» для ИИ, имея в виду тот случай, когда Советский Союз обогнал США, выведя на орбиту первый спутник.
Реакция из США, как и ожидалось, полна лицемерия. 27 января 2025 года Трамп прокомментировал способность DeepSeek обеспечивать производительность, сопоставимую с существующими моделями ИИ, при гораздо меньших ресурсах, что поставило под угрозу господство возглавляемого США бума ИИ: «Это хорошо, потому что вам не нужно тратить столько денег. Я рассматриваю это как позитив, как актив». Шутка года: Трамп знает, что это ПЛОХО для США В том же ключе Сэм Альтман, генеральный директор OpenAI, сказал: «R1 от DeepSeek — впечатляющая модель, особенно относительно того, что они могут предоставить за эту цену. Мы, очевидно, предоставим гораздо лучшие модели, и также законно воодушевлять появление нового конкурента». Почему «очевидно»? Если это так очевидно, почему тогда в США такая паника из-за того, что они заняли второе место в гонке ИИ?
Ключевой момент редко упоминается: помощник DeepSeek и его базовый код находятся в открытом доступе и могут быть загружены бесплатно, что прямо противоречит позициям Трампа. Хотя Трамп признаёт значение ИИ, он подходит к этому вопросу с позиций старомодного коммунистического принципа «чем больше, тем лучше». Он объявил об инвестициях в размере 500 миллиардов долларов в инфраструктуру искусственного интеллекта в США с участием трёх ведущих технологических компаний, которые создадут новую компанию под названием Stargate для развития инфраструктуры искусственного интеллекта в США.
Однако ещё в 2023 году Байден издал важный указ, направленный на установление стандартов безопасной, надёжной и заслуживающей доверия разработки ИИ в различных секторах. Этот указ предписывал Министерству здравоохранения и социальных служб США (HHS) создать программу безопасности, «чтобы обеспечить безопасное, ответственное внедрение и использование ИИ в здравоохранении, общественном здравоохранении и социальных службах», и позволял министерству «получать сообщения о случаях нанесения вреда здоровью или небезопасных медицинских практиках, связанных с ИИ, и принимать меры по их устранению». В первый же день своего второго срока Трамп отменил этот указ, что стало наглядным подтверждением того, к чему фактически сводится его «либерализм»: полная власть неокорпоративных феодальных хозяев, освобождённых от общественного контроля. Эта отмена означает, что общественность просто не будет знать, в какой степени машины с искусственным интеллектом смогут контролировать нас и регулировать наше поведение.
Что касается другой стороны, критики отмечают, что DeepSeek самоцензурирует себя в режиме реального времени. В зависимости от загруженной версии, приложение предлагает ответы с преамбулами рассуждений, которые затем стирает – например, оно работает хорошо, пока вы не спросите о площади Тяньаньмэнь или Тайване. Услышав об этом, сразу возникает вопрос: в каком именно смысле мы, жители «свободного Запада», действительно свободнее китайцев? Даже если прямо запрещённых тем меньше (достаточно вспомнить, насколько предвзяты наши главные СМИ при освещении такие вопросов, как сектор Газы и др.), наше внимание манипулируется гораздо эффективнее, когда мы пользуемся цифровыми медиа, по одной простой причине: мы воспринимаем свой интернет-серфинг как абсолютно свободный. Однако самая опасная форма несвободы – это несвобода, воспринимаемая как свобода. Пробелы в памяти, возникающие при вопросе о площади Тяньаньмэнь в R1 DeepSeek, по крайней мере, напоминают вам – заставляют вас осознать – эти ограничения. В то же время, западный «свободный» интернет-серфинг полностью скрывает эти ограничения, делая их ещё более эффективными.
Зорана Бакович прекрасно резюмировала эту неоднозначность, окружающую DeepSeek и его модель R1: «Это предупреждение нас о том, что следует совершенно по-новому взглянуть на Китай. По сути, это побудило нас начать совершенно по-новому смотреть и на самих себя. На что мы, европейцы, тратим столько времени и денег, не достигая желаемых результатов? Давайте попробуем другой подход. И во всём этом мы — непоколебимые приверженцы демократии — сталкиваемся с ключевым вопросом: Китай уже доказал, что можно создать свободный рынок без свободного потребителя. Он показал нам, что капитализм может процветать в условиях коммунизма. И разве это не дало нам теперь предупреждения о том, что даже технологический прорыв возможен в обществе без свободы мысли?»
Смысл этой двусмысленности ясен, как заметил Янис Варуфакис в связи с падением режима Асада в Сирии: «Нет ничего сложного осуждать как режима Асада, так и поддерживаемых США джихадистов, которые его свергли. В этом не только нет противоречия, но это единственно верный и эффективный способ быть антиимпериалистом. Это не только не нейтралитет, но и единственно верный и эффективный способ занять сторону многих, а не немногих».
То же самое относится и к Китаю: да, многие факты о Китае (включая ужесточение цензуры в интеллектуальной и художественной жизни) должны заставить нас опасаться чрезмерного доверия к Китаю как к главной антиимпериалистической державе сегодня. Мы сталкиваемся с борьбой между фракциями мирового капитала, и наш долг — не занимать чью-либо сторону в этой борьбе, а безжалостно эксплуатировать и манипулировать ими против других. Таким образом, отмечая все критические моменты в отношении Китая, в случае с ИИ мы должны безоговорочно поддержать Китай и выступить против коммерциализации ИИ, на которую так полагаются США.
Парадокс в том, что в случае с ИИ, Китай выступает на стороне небольших, динамичных капиталистических предприятий, выступающих против корпоративного неофеодализма. Проще говоря, в данном случае Китай более аутентичен и капиталистичен, и даже социалистичен, чем США, поскольку DeepSeek предлагает свой продукт бесплатно.
Однако на более глубоком уровне не стоит переоценивать влияние DeepSeek. Как сразу же заметил Варуфакис, DeepSeek лишь помешает попыткам коммерциализировать цифровые программы — продавать их и получать за это огромную прибыль, — но никоим образом не помешает бесперебойной работе цифровых неофеодалов вроде Джеффа Безоса. «Amazon» предоставляет нам программы, позволяющие нам просматривать сайты «Amazon» и покупать там товары бесплатно. Загвоздка в том, что эти программы не только собирают данные о нас самих и нашем желании покупать их дальше, но и незаметно регулируют наш «свободный» выбор, что покупать или смотреть.
Таким образом, парадокс заключается в том, что некоммерческая реализация программ искусственного интеллекта, хотя и является шагом в сторону от знакомого нам капитализма, в конечном итоге укрепляет власть наших новых феодальных хозяев. Чтобы найти решение, необходимо отказаться от марксистской одержимости коммерциализацией всего – каждой сферы жизни, от политики до сексуальности. Не следует бояться отдавать должное коммерциализации: коммерциализация означает, что я встречаюсь с другими на рынке как формально свободный человек и покупаю то, что, как мне кажется, мне нужно. Решение, таким образом, заключается в социальном контроле над цифровыми облаками и их прозрачности – короче говоря, в нашем контроле над тем, что мы получаем бесплатно.