Британский философ, ведущая фигура в новом движении за защиту окружающей среды, утверждает, что для защиты Амазонии мы должны сначала искоренить расизм внутри себя
Тимоти Мортон (Лондон, 1968) — один из ведущих эссеистов новой волны борьбы за сохранение окружающей среды. Британский мыслитель, автор провокационной и одновременно глубоко личной философии, считает само собой разумеющимся представление, согласно которому планетарная катастрофа уже давно началась. Мортон, которым восхищаются певица Бьорк и художественный руководитель лондонской галереи современного искусства «Serpentine» Ханс Ульрих Обрист, с манерами панк-художника ведет бескомпромиссную борьбу с массовыми предрассудками относительно окружающей среды. Он один из эссеистов, лучше всего описавших тревогу, которую мы испытываем каждый раз, когда включаем двигатель автомобиля или кондиционер, зная, что таким образом мы ускоряем приход конца нашего вида.
Профессор Университета Райса в Хьюстоне, штат Техас, где он проживает, является автором десятков книг и статей, в которых он рассуждает о том, насколько масштабно изменение климата, что мы даже не можем его оценить, о том, как снова заселить Землю после того, как мы ее опустошили, и даже представляет, как мы пытаемся спастись от загрязнения на борту «Тысячелетнего сокола», корабля, созданного Джорджем Лукасом для саги «Звездные войны».
В ходе беседы на видеоконференции, он заявил, что его образ мысли связан с пережитым в детстве опытом насилия. Он также рассказал, что недавно, благодаря женщине, на которой он женился в 2023 году, он открыл для себя Иисуса — «да, я каким-то образом нашел Иисуса, и я хотел бы, чтобы это звучало как можно глупее и банальнее». Ему есть чем поделиться, что он и продемонстрировал во время интервью.
Вы выдвинули интересную концепцию о гиперобъектах. Можете объяснить, что это такое?
Гиперобъект — это нечто настолько огромное и долговечное, что мы можем воспринимать его лишь в ничтожно малых масштабах. О нём можно думать, даже пытаться понять, но если попытаться измерить или откалибровать его, это возможно лишь на основе почти незначительных фрагментов. Хорошим примером гиперобъекта является биосфера, в которой мы родились. Другой пример — взаимодействие человека с искусственным интеллектом или глобальное потепление. Для отображения всех их последствий в реальном времени требуются огромные вычислительные мощности.
Во введении к вашей последней книге «Ад: В поисках христианской экологии» вы утверждаете, что ад на Земле реален. Вы обвиняете в этом нефть, евангелическое христианство и расизм.
Фашист — это тот, кто уверен, что он хороший парень. Но быть хорошим человеком означает немного опасаться, что на самом деле ты можешь оказаться плохим парнем. Когда я говорю о фашизме, я имею в виду то, что считаю нормой сегодня. Это не ново; это происходит уже тысячи лет. Раньше это были тираны, фараоны. Сегодня они не исключение, а норма. И это происходит из-за тех социальных структур, которые мы сами создали, основанных на иерархии господства. Австралийский исследователь Люк Кемп называет эти структуры Голиафами. Мы живем в эпоху, когда наносим огромный ущерб биосфере. И это происходит потому, что то, как мы относимся друг к другу, определяет то, как мы относимся ко всей остальной планете.
На что похож тот ад, который вы описываете?
Мировые религии представили нам то, что они называют жизнью после смерти. Ад был бы похож на вечный концлагерь. И это было бы место только для плохих людей. А рай был бы эквивалентом для хороших людей. И вся эта идея послужила моделью для Соединенных Штатов, где я живу, например. По сути, это гигантский концлагерь или плантация, которая создает прибавочную стоимость за счет порабощения людей и бесплатного использования нечеловеческих существ. Те, кто обладает этой властью, — это, по большей части, белые англосаксы. Люди, подобные мне, которые, чтобы иметь свой собственный рай, создали ад для всех остальных. И теперь мы все в ловушке этого. Мы живем в обществе господ и слуг, которое также является гиперобъектом.
Но есть ли выход?
Первое, что нужно увидеть: осознать, что мы сами — часть этого ада. И единственный выход — создать рай. А для этого нужно объединиться с другими существами, которые тоже хотят улучшить планету. Можно объединиться с двумя, с пятью, с шестью миллиардами, число не имеет значения. Мы должны вырваться из этой логики глобального концлагеря.
Вы являетесь частью движения объектно-ориентированной онтологии (ООО), течения, которое бросает вызов антропоцентризму и утверждает, что нечеловеческие объекты существуют сами по себе. Можете ли вы объяснить, как мы видим мир через эту призму?
OOO была создана четырьмя белыми людьми, которые начали деконструировать себя. Это способ порвать с западной философией, наделив всё сущее душой.
Сама идея первозданной природы — это жестокая мечта, фантазия педофила. Романтизация природы — это насилие. Если вы хотите мир без изнасилований, вы не можете мыслить категориями совершенства. Часть моей работы заключается в объяснении того, что быть защитником окружающей среды означает искоренить расизм, мизогинию и т.д. Чтобы защитить Амазонию, сначала нужно уничтожить расизм внутри себя.
Как изменилось экологическое сознание?
Когда я был ребёнком, в конце семидесятых, экология казалась утопией, как путешествие под воздействием ЛСД. Сейчас же кажется, будто нас всех заставляют принимать ЛСД и переживать ужасный трип. От хорошего трипа мы перешли к ужасному. И это начало происходить примерно 15 лет назад.
Месяц назад последний климатический саммит завершился, так и не сумев решить проблему ущерба, причиняемого эксплуатацией ископаемого топлива.
Это как койот, падающий со скалы, но не осознающий этого. Они болтают и болтают, а сегодня нам нужно лишь уничтожить фашизм. Это враг номер один. И мы должны переосмыслить социальное пространство, чтобы создать лучший мир для всех.
Что вы думаете об этой новой форме протеста, когда молодые люди обливают произведения искусства краской, чтобы привлечь внимание к изменению климата или колониализму?
Я им полностью сочувствую. Они бросают краску, которую можно смыть, а мы выбрасываем углекислый газ, который разрушит их жизни. Мы буквально уничтожаем детей. Я пережил насилие, страдаю от депрессии, чувствую боль. Студенты пишут мне, прося о помощи. Их собственные бабушки и дедушки, их родители создали этот мир; им нужен кто-то, кто протянет им руку помощи. Я помогаю им выговориться.