На это возможно несколько ответов
1. На Западе власти не испытывают стеснения перед революцией. Надо разогнать Occupy Wall Street, эта задача осуществляется со всей демократической жесткостью — избитые студенты потом не бегут в ближайший монастырь, не показывают свои раны всем мировым телеканалам, имена их руководителей мгновенно забывают комментаторы всех СМИ. И даже собкоры авторитарных супостатов не рвутся получить у них интервью… Это перый ответ.
2. Либеральные демократии каким-то магическим образом имеют охранную грамоту от всех революций — то ли конкурентные политсистемы поглощают всю протестную энергию как пылесос поглощает пыль, то ли настолько хорошо работают кадровые лифты, что любой более менее заметный человек тут же оказывается интегрирован в систему… Это второй ответ.
3. Важным элементом революции на самом деле является политический атеизм. Революция — в какие бы формы она не рядилась — по существу всегда революция против Бога. Поэтому Россия могла использовать революционную энергию только, будучи атеистическим государством и формально симпатизируя всем атеистам. Сегодня дело обстоит очевидно иным образом — атеистическая идея перехвачена Западом, и не случайно тем же Западом в то же время перехвачена идея революционная. Это ответ третий.
Мне кажется, истина где-то в одном из этих ответов или в каком-то их синтезе, наиболее нелепым мне кажется популярный ответ, что мы работаем только с властью, но не с оппозицией — понятно, что работать и с властью, и с оппозицию — право суперсильного, просто сильный, увы, вынужден выбирать.