В 1721 году «обыграли шведов» — заключили Ништадтский мир. В октябре случилось празднование победы. В Троицком соборе в присутствии верхушечной элитки того времени Сенат объявил о присвоении царю Петру Алексеевичу титулов «Император», «Отец Отечества» и «Великий»
Россия стала империей.
Новоиспеченный император Петр обратился к присутствующим с благодарственной речью. Похвалил друзей, погрозил врагам. И напомнил, как говорят менеджеры, о рисках.
Цит.: «… ныне толь славной и полезной мир Божиею милостию и храбростию своего оружия получили, однакож бы и во время того мира роскошми и сладостию покоя себя усыпить бы не допустили, экзерцицию или употребления оружия на воде и на земле из рук выпустить, но оное б всегда в добром порядке содержали и в том не ослабевали, смотря на примеры других государств, которыя через такое нерачительство весьма разорились, междо которыми приклад (пример) ГРЕЧЕСКОГО ГОСУДАРСТВА (Византийской империи), яко с собою единоверных, ради своей осторожности, пред очами б имели, которое государство от того и под турецкое иго пришло…».
Историки обычно обращают внимание на то, что Петр ломает привычный дискурс. Два с половиной столетия русские люди воспитывались на том, что Византия пала из-за того, что предала православную веру, почеломкалась с католиками, словно патриарх Кирилл на Кубе. Петр же говорит о том, что Византия рухнула из-за того, что там «забили на дисциплину». По сути объясняет ее падение аргументом, которым было принято объяснять падение Рима.
Интересно, сколь долго негативный пример «падения Византии» жил в головах российских правителей? Как долго они думали о том, чтобы «не повторить»?
Отцы-основатели США очень сильно подпитывались темой «гибели античных республик», напрягались, как избежать этого. Ленинские большевики много думали о примере Великой Французской революции и о том, чтобы избежать траектории ее — революции — эволюции. А вот наши деспоты? Как долго они помнили о Византии?