Много лет назад, когда я был молод, худ и хорош собой, непростая судьба забросила меня в вестибюль Гранд-отеля «Европа», что в Санкт-Петербурге. Шел 2000-й год. В городе имел место быть ЧМ по хоккею с шайбой
Рядом со мной, томившимся в ожидании лифта, стоял человек, скажем так похожий на Виталия Смирнова, тогдашнего главу ОКР и еще несколько ухоженных, толстых дядечек из мира спорта. Человек похожий раздраженно говорил собеседникам своим про то, что кто то там неправ, что так он, блин, без медалей останется — речь шла о тяжелой атлетике. Что в Сиднее ему известным предметом по губам проведут, если он так, блин, себя, блин, вести, блин, будет, блин. И он — похожий — ему это гарантирует. Блин.
Зашли в лифт. Выяснилось, что неправ по жизни и предметом по губам получит не только тяжелоатлетический функционер, но и боксерский и кто то еще в атлетике легкой. Человек похожий сыпал фамилиями, видами спорта, называл даты телефонных звонков, в ходе которых он договорился обо всем, и имена своих контрагентов.
За три минуты нашего вынужденного соседства я узнал о состоянии дел в мировом спорте больше, чем за всю предыдущую жизнь. Раздавленный впечатлениями — они, как мы видим, сильны до сих пор! — я зашел за своим тогдашним шефом, для конспирации назову его «АЮ». АЮ был (и остается) — человек серьезный, в прошлом — большой комсомольский руководитель, опыта и знания жизни у него было на зависть.
«Учитель», — ну может не так, но с такой интонацией, обратился я к нему: «Я стал свидетелем неописуемого». Мудрый АЮ выслушал меня и залился счастливым смехом человека, познавшего жизнь и спешащего поделиться своими знаниями с другим.
«Ну что ты, право слово?, — сказал он. «Вроде со мной давно, а такой наивный. Как дитя. Спорт большой — и особенно олимпийский — это такая помойка, по сравнению с которой комсомол наш был воскресной школы. Там вообще ничего нет святого. Бордель один. И химия. И бабки. Попы честнее, чем олимпийские начальники». Последнее утверждение — высшая похвала опытного, знающего человека. Иерархов он всегда высоко ставил.
И мы вернулись к обсуждению вопроса, где бы ему хотелось поужинать в этот прекрасный денек. Был я молод, память была ого-го и спустя три месяца я не поленился проследить за судьбой в Сиднее тех, кому похожий пророчил проблемы и медали. Все было точно и предсказано. И в плане проблем и поражений и в плане побед и достижений.
К чему я это вспомнил? Вижу изменение повестки по поводу олимпийцев наших, наступившее после назначения Виталия Георгиевича Смирнова, уважаемого, на пост главы «антидопинговой комиссии ОКР». Вот уже и ВАДА его яростно приветствует, а он в СМИ рассуждает о вадиной неизбежной реформе в предстоящем году. Да и решения все оптимистичнее и оптимистичнее.
И есть у меня версия, что корень наших поражений последних лет олимпийско-административных был не в «страновых рисках» как таковых и в первую голову, а в том, что недостаточно уважительно новые начальники к уважаемым пенсионерам относились. Не понимали, что такое т.н. «Россия» для олимпийского движения, а что такое конкретный друг Самаранча и член МОК с 40летним стажем. Со всеми вытекающими. Как говорит сейчас Риди из ВАДА в связи с назначением Смирнова: «Важно, чтобы крупнейшая страна в мире соответствовала ценностям олимпийского движения». Будет теперь, к гадалке не ходи.
Нетерпимую ситуацию исправляем. Исправляются и спортивные результаты. И тут ведь вопрос не в том, что кто то сознательно вредит. А в том, что есть правила игры, есть решения и решалы для самых тяжелых ситуаций. И если ты правила нарушаешь (вернее, просто не знаешь), а к решалам не обращаешь, то с чего тебе ждать, что все хорошо будет? И не важно — МОК это или любая другая основанная на густой смеси традиции и коррупции организация. Хоть районная прокуратура в глубинке.
А Олимпиаду я как после Сиднея перестал смотреть, так и начинаю. Жанр «криминальная драма, комедия» в сериалах лучше подается. Живее и интереснее, чем в новостях про т.н «олимпийское движение».