Министр Улюкаев несколько раз рекламировал публично разные светлые идеи своего ведомства по поводу того, как бы сдвинуть точки максимальной рентабельности от сырьевых к обрабатывающим отраслям. Но ни одна из этих идей не затрагивала такой чувствительной сферы, как отношения производителей с инфраструктурными монополистами
Замотавшись, не рассказал про ставропольский форум крупнейших производителей Кавказа. Люди и компании, о которых у нас в Москве знают, к сожалению, мало — настолько, что миф о Кавказе, который ничего не производит, накрепко засел в головах. А между тем нынешний Кавказ это и автопром, и стройматериалы, и цветная металлургия, и совсем уж экзотика — аэрозоли (производство 1 млн баллончиков в день, годовая выручка к 15 млрд руб), и многое другое.
На форуме было интересно. Зияющий разрыв между московскими представлениями об управлении экономическим развитием и местными экономическими реалиями. Гигантомания, как и было сказано (см. про Форум Стратегов). КРСК, специально созданный для Кавказа институт развития, поддержал за 5 лет своего существования всего 7 проектов. ВЭБу в этом смысле тоже похвастаться особо нечем. Как с грустью заметила одна из участниц форума, представлявшая предприятие с годовой выручкой чуть менее миллиарда рублей, «даже мы для вас — увы, слишком маленькие». Ориентация исключительно на сверхкрупные, многомиллиардные истории вынужденная — экспертных и менеджериальных мощностей нет, а любой проект, что маленький, что большой, съедает их примерно одинаковое количество.
Я выступил с короткой презентацией нашей программы «Корпоративное предпринимательство», имея адресатами все те же КРСК и ВЭБ. Смысл сообщения был в том, что проектный стандарт это и есть та технология, которая позволяет управлять портфелями небольших проектов таким образом, чтобы для структур их калибра это выглядело сомасштабно лелеемым ими мегапроектам. Идея эта приживается, мягко скажем, с трудом, но капля камень точит. Опять оказался в центре внимания — бизнес, пришедший с установкой «опять не про нас», в кои-то веки услышал нечто понятное (и соразмерное) их собственным планам и стратегиям, о чем после меня сказало несколько выступающих.
Еще было очень любопытное выступление одной команды, занимающейся энергоаудитом. Основной пафос: сегодня энергоэффективность производства — это не столько про физические, сколько про финансовые технологии. Зубодробительно сложная методика расчета стоимости электроэнергии, используемая сегодня сетевым монополистом, привела к тому, что предприятия теряют десятки и сотни миллионов рублей из-за неспособности аргументированно спорить по цифрам в выставленных счетах. В связи с этим, даже несмотря на льготный по сравнению с остальной Россией режим тарификации для производителей (на Кавказе энергия дешевле чуть ли не в два раза), предприятия несут значительные финансовые потери. Среди их кейсов были даже ИП, которые после перерасчета взыскивали по суду с энергосбыта суммы в 1,5–2 млн рублей.
Почему это важно? Ну вот министр Улюкаев несколько раз рекламировал публично разные светлые идеи своего ведомства по поводу того, как бы сдвинуть точки максимальной рентабельности от сырьевых к обрабатывающим отраслям. Но ни одна из этих идей не затрагивала такой чувствительной сферы, как отношения производителей с инфраструктурными монополистами. А тут ребята в Ставрополе выкатили список из двадцати кейсов, где в рамках существующих (!) правил удалось уменьшить расходы производств на электроэнергию примерно на полмиллиарда рублей в год. Если спроецировать эту ситуацию на всю промышленность, можно получить эффект, сопоставимый со снижением налогов на несколько процентов. Да, разумеется, в таком случае энергетики в какой-то момент взвоют и потребуют повышения базовых тарифных ставок — но это уже будет другой разговор.
С ребятами этими познакомился, обязательно буду затягивать их в наши программы. Их участники — компании сами по себе небольшие, и профессиональный энергоаудит каждая из них в отдельности себе позволить, как правило, не может — но если вдруг оптом выйдет дешевле, это будет иметь смысл.