Мы уже проявили свою добрую волю, Киев отвечать взаимностью отказывается
На ваш взгляд, возможен ли компромисс на вторых консультациях минской контактной группы?
Сложно сказать по поводу того, каков может быть компромисс, т.к. компромисс с теми, кто объявил нам войну не на жизнь, а на смерть, с теми, кто превращает Донбасс в выжженное поле, с теми, кто пытается обескровить Новороссию, вряд ли возможен. Тем более что прямых контактов и нет. Консультации ведутся через бывшего президента Леонида Кучму, который вряд ли является политической фигурой в современной контексте. Но как точка отсчета для более или менее постоянной консультационной площадки – это возможно. Даже в таком опосредованном варианте – это проблеск позитива.
Но нет в целом до сих пор базовых точек компромисса, точек соприкосновения, потенциала взаимных уступок. Киев по-прежнему настаивает на унитаризме, официальном одноязычии и других «базовых китах». Но для нас это неприемлемо, нас устраивает только формат отделения от Украины. Я думаю, ни наше население после того, что Киев сотворил с Донбассом, ни депутатский корпус Новороссии, ни исполнительная власть в лице правительств двух республик, не пойдет на какие-то односторонние уступки. А двусторонних не просматривается. Мы уже проявили свою добрую волю, Киев отвечать взаимностью отказывается.
Единственный позитив в том, что мы постепенно начинаем звучать в международном контексте: голос ДНР и ЛНР начинает пробивать толщу недомолвок, игнорирования и т.п. На будущее в этом залог, малый росточек нашего международного признания.
Главная мысль тут какая – в 1991 году Россия в лице СССР отпустила Украину с миром в суверенное плавание. Киев через 23 года мог бы ответить тем же в отношении Донбасса. Он на это не пошел.
Чем могла быть вызвана спокойная, без негатива реакция Киева на первые переговоры 1 сентября?
Фактически мы уже от них отпочковались, ушли в самостоятельное плавание со всеми издержками, плюсами и минусами. Поэтому они так и относятся к нашему полусуверенному состоянию. А войну они явно выиграть не способны даже при активном международном участии. Они вынуждены воспринимать наши условия как данность, наше завоевание.