Политолог Глеб Кузнецов рассуждает об особом типа общественных активистов: «Самые жуткие люди — это определенный извод „неравнодушных“. Он, кстати, абсолютно интернационален».
«У них — это расовые и гендерные активисты, у нас — разные скрепники в диапазоне от маннергейм-озабоченных до борцов с детской порнографией интеллектуального кружка Милонова-Мизулиной», — продолжает он.
«Казалось бы, мир полон проблем. При этом реальные проблемы равноправия что полов, что рас — это отнюдь не словоупотребления слова „черный“ и слов „папа“ и „мама“. Проблемы с историческим наследием никак не связаны с тем, ху из генерал Меннергейм — русский герой первой мировой или нацистский преступник? И уж реальные проблемы защиты детей с выставкой Стерджесса не коррелируют вовсе», — полагает эксперт.
«Но нет. Идет бубнеж про гендерное насилие, про расизм, про „скверну политкорректности“, про „ювенальную юстицию“ (как в плюс, так и в минус), про духовность, про скрепы и великое наследие. На самом же деле сумасшедшая половая активистка где-нибудь в США ничем по способу мышления и вреду, приносимому обществу, не отличается от нашей коллективной Мизулиной», — уверен Кузнецов.
«А какой-нибудь „союз офицеров“, блокирующий фотовыставку, от любого движения за равноправие расовое, которое сносит памятники Сесилу Родсу у университетов западных. Неравнодушные люди, которые выбрали точкой применения своего неравнодушия вымышленные проблемы, существующие только в их мозгах», — считает политолог.
«Теоретически понятно почему. Потому что реальные проблемы пугают. Потому что например обсудить детскую смертность в наших медучреждениях — это тяжело, грязно, некомфортно и чревато. Зато закрыть выставку и тем самым получить очередную информационную звездочку — легко и приятно. Объяснив попутно себе, почему это дело великое и нужное. Ну или законодательно протащить „родителя номер 1“ и „родителя номер 2“ там», — описывает проблему он.
«Я не люблю этот тип неравнодушия за то, что вместо реальной борьбы со злом, люди этого типа зачем то на первом шаге придумывают собственное зло, удобное и комфортное как спарринг-партнер. И начинают истерично, громко и шумно с ним бороться. А в это время в тишине и спокойствии зло настоящее (настоящее зло ведь любит тишину) продолжает себе коптить. И тем успешнее оно, кстати, существует, чем большую повестку борьбы с собственными выдумками нагоняют „неравнодушные активисты“», — резюмирует эксперт.